Во всем виноват Гоголь

А пока Бронькин расплачивался своей дисконтной картой, а Эшонкул тащил к выходу кривую тележку со связкой книг, Чичиков не преминул окинуть плотоядным взором вычурную и притягательную Зухру. Та без стеснения неотрывно и жадно поедала взглядом смутный и пока ещё недоступный объект своих девичьих желаний.

— Придёт время и с тобою «…мы удалимся под сень струй»,не скрывая от себя клюквенность намерений, подумал Чичиков. Его «… сердце забилось сильнее, чем у наипервейшего любовника».

Часы по-змеиному зашипели длинно, как бы задумывая бить долго…

СЛУЧАЙНО УЦЕЛЕВШИЕ ГЛАВЫ И ОТРЫВКИ ИЗ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЙ РЕДАКЦИИ ВТОРОЙ ЧАСТИ [2]

Глава I Низкие слухи и высокие мотивы

Трое суток Афанасий Петрович Бронькин не встречался ни с восходом, ни с закатом. Ссылаясь на анонимные источники различной степени достоверности, знающая публика из нервозного арьергарда очереди за пособиями по безработице стоусто твердила, что всё это время Бронькин с сотоварищами базировался в ресторане «Акулька» у дяди Лысого Пимена. Одни говорили, что Бронькин там пил, другие — что он там думал. А вот что он там пил, о чём он там думал и кто с ним состязался в собутыльниках или мыслителях, поначалу не ведала даже сама полиция. Хотя действовала полиция в те дни пока ещё по привычке так клиновышибательно, что ей удивлялись и завидовали даже в знаменитых своей сомнительной славой органах. Позднее разведала полиция то, что уже к тому времени разнюхали и известные своей небесспорной славой органы и что в целом уже знал и город NN. Выяснили они всё доподлинно от своих тайных агентов из той же скандальной очереди, что «Акулька» закрылась на спецобслуживание. И что с той секунды, когда «Акулька» решительно отвернулась от людей не бог весть как, но знакомый нам Пётр Октябринович Мудрецов злорадно потирал руки, а в ведомости учёта рабочего времени напротив фамилии Бронькина лично ратифицировал его беспочвенные прогулы круглыми нулями. Поговаривали даже, что самодовольная улыбка Мудрецова в те дни излучала затаившееся в его мозгах счастье. Кое-кто толковал даже, что в известный уже вам красный подвал на совещания в те дни Петька Мудрец не спускался, чему немало споспешествовали также и завязавшиеся в чебуречных города пока ещё не совсем ясные по своим мишеням, но небезосновательные беспокойства.

Сначала по улочкам города проползли крайне низкие слухи. Вроде бы вблизи домашнего зоопарка со страусами или в районе болотно-малахитовой ландшафтной лужайки заднего двора, что сразу же за охотничьей лачугой господина Мудрецова, а именно между теннисными кортами, дальней гостевой банькой и бунгало службы его личной безопасности в составе виртуоза шашлыков Ибрагим-бека, вероятно и не случайно совершилось циничное и расчётливое убийство. Именно там пытливые и безбашенные грибники-галлюциногены глазасто узрели хорошо сохранившийся в болотной грязи контрастный отпечаток тела толстого начальника в полный рост с галстуком и в форменной фуражке, сильно напоминающий прокурора города господина Тугрикова. И хотя Динар Франкович после вполне удачной гусарской рыбалки в прокуратуре потом и появился непривычно целым и чрезвычайно рано, до выяснения подлинных обстоятельств его вчерашнего отсутствия там, въедливая охрана прокурорского офиса на службу Тугрикова уже никак не пустила. Не помогло Тугрикову даже то, что на даче была обнаружена потом именно та форменная фуражка с его автографом, которую он, как было задокументировано ранее сексотами тайной полиции, когда-то лично проиграл Петрушке Мудрецову сначала в карты, а потом и в домино. Не спасли Тугрикова даже свидетельские показания Ибрагим-бека, что эту фуражку, будучи, как правило, всегда здесь под мухой одевал обычно на голову Мудрецов Петька, который как раз накануне якобы и был здесь трезв минимально.

Оказалось, что всё это оказалось тоже неспроста. Оказалось, что господин начальник другого жизненно важного правоохранительного органа города в фуражке начальника полиции Дергоусова по факту возможной безвременной кончины господина прокурора Тугрикова успел-таки и не без радостного удовольствия завести своё дело по имеющимся в наличии признакам злодеяния и молнией донести об этом долгожданном для него явлении в краевой центр. Да в этом, собственно, ничего предосудительного обывателями и не усматривалось, так как Дергоусов и ранее славился здесь своей откровенной дремучестью, непредсказуемостью и сволочизмом. А люди и так видели, что главы полицейского околотка и прокуратуры давно уже меж собой не ладят на почве своих рейтингов главности и банальной ревности. А вот к кому та ревность завязалась? и кто побеждает в деле главности? — по городу NN и сёлам бродили одни лишь догадки…