Во всем виноваты «Битлз»

Со струнами, правда, была полная засада. Сначала в магазинах вообще нельзя было найти струн для электрогитар. Попадались наборы для классических семиструнок, тогда самая толстая струна выбрасывалась, а остальные устанавливались в том порядке, который предусматривался шестиструнным «электрическим» строем. Делать пальцами левой руки вибрато или подтягивать ноты, как это умудрялись выполнять Джимми Хендрикс и Джонни Винтер, на таких струнах было невозможно. Люди безуспешно рвали себе руки в кровь. Настали чёрные времена для авиамоделистов.

Тончайшая стальная проволока — корд, на которой они раскручивали свои трескучие модельки, напрочь пропала с прилавков магазина «Пионер». Корд стал первой струной вновь обновлённого гитарного строя. И хотя толстым шестым струнам опять не повезло — их снова выбросили, — хендриксовское и винтеровское «мяу» наконец полновесно зазвучало из-под заживших пальцев счастливых гитаристов.

Вдруг начали появляться фотографии западных музыкантов, судя по которым, за кордоном придумали какие-то совершенно замечательные провода к гитарам. Они были витые, как телефонные, удобно растягивались ровно настолько, насколько нужно, и не путались под ногами. Первой реакцией наших гитаристов было тут же оторвать провода у домашних телефонов и перепаять под гитары. Кое-кто попробовал, и сразу выяснилось, что: а) шнур получается короткий и б) дико фонит, так как не экранирован. Внешнее сходство не искупалось внутренним содержанием.

Тогда гитарным Кулибиным пришло на ум делать витые провода из обычных. Провод туго наматывался виток к витку на металлический стержень подходящего диаметра. Концы закреплялись, и конструкция помещалась в духовку на 1 — 10 часов.

Иногда выходило довольно похоже, только соседи с удивлением принюхивались — кто это печёт пироги из пластмассы и резины.

Клавишные инструменты, конечно, сами не делали. Долго-долго в группах обретались единственные советские электроорганы «Юность» и «Юность-М». «М» в данном случае означало — модернизированный: чего-то там производители напридумали и добавили, чтобы стало ещё гаже. Обозначился такой мерзкий съезжающий звук, на основе которого обтяпана вся закадровая музыка к фильму «Человек-амфибия». Помните? «Ихтиандр, сын мой, ты где?» — аа — аа — аа (это как раз тот звук) — «Я здесь, отец!» — и поплыл по пологой амплитуде.

Кстати, в быту все клавишные назывались органолами или, что совсем уж непонятно, — иониками. Как бы то ни было, а композиции групп «Doors» и «Animals» у хороших музыкантов на органолах «Юность» звучали неплохо.

Не имей «Амати»…

Спрос рождает предложение, и, хотя уже появилась — нет, не в свободной, конечно, продаже, а на Уголке с рук — вполне ликвидная импортная аппаратура «Регент», «Вермона», «Биг», по всей стране умельцы начали клепать недорогой, но вполне прилично звучащий самопал. Называлась такая аппаратура заказной и обеспечивала звуком небогатые начинающие коллективы.

Власти сразу разглядели в этих делах непорядок и стали вяло сажать кустарей в тюрьму. То есть если ты спаял себе усилитель и играешь на нём, то это ещё ничего, а вот уж когда отмучился и решил продать товарищу — частное предпринимательство со всеми вытекающими. Так пострадал в своё время известный и популярный ныне бард Александр Новиков. Много он что-то отсидел, чуть не десять лет, но до последнего времени в некоторых ресторанах Дальнего Востока ещё встречались его усилители. Музыканты говорили с гордостью: «Вот, ещё сам Новиков делал!».

Фирменные аппараты типа «Регент» попадали на музрынок через немецкий магазин «Лейпциг», что на Ленинском проспекте. Не было на Москве рабочего места слаще, чем место продавца (не говоря уже о заведующем) музыкального отдела «Лейпцига». За десять — пятнадцать лет тысячи комплектов аппаратуры отправила в Союз трудолюбивая Германия, и ни разу не лежал товар открыто на прилавках. В день продажи с утра выстраивалась небольшая очередь из своих, постоянных, заранее предупреждённых клиентов, и партия разбиралась влёт. Каждый брал по пять-десять комплектов, которые через несколько дней всплывали на Уголке почему-то значительно подорожавшие.

Продавцы «Лейпцига» жили очень хорошо, но довольно часто менялись. По разным причинам.

Рано или поздно в жизни каждой группы наступал такой этап, когда после бренчания дома на простых гитарах под портвейн она упаковывалась инструментами и обзаводилась более или менее постоянным составом. Пора было подыскивать репетиционную базу. Тут на передний план выходили начальники ЖЭКов, инженеры-эксплуатационники и другие, до этого мало востребованные персонажи. Обычная схема была такова: «Здрасте, мы будем у вас в агитпункте репетировать. Тихо-тихо (на самом деле ни фига!). А за это на все праздники бесплатно играть для проживающих граждан. А это вот бутылка за беспокойство».

За счёт прознавшей молодёжи посещаемость жэковских мероприятий неизмеримо возрастала, и так продолжалось, пока оглохшие соседи не устраивали вооружённое восстание.