Вочий вой

              Байдужий, не медля, отправился по пути следования татарских разведчиков и нашел удобное для засады место.  Грунт был в этих местах песчаный, копалось легко, и скоро ров, глубиной около сажени  и такой же ширины, был выкопан, накрыт жердями и скрыт от глаз врага пластами дерна и прошлогодней листвой. В дно рва в два ряда были вбиты заостренные колья. С одной стороны ров упирался в высокий, почти отвесный скалистый склон балки, с другой был ограничен густыми зарослями боярышника и терновника. Засада, расположенная на противоположном склоне балки, запирала этот узкий, шириной не более десяти аршин  проход, наглухо, позволяя удерживать его силами одной сотни казаков.

              Вскоре на место засады прискакал Заруба, и осмотрев окрестности, отправил гонца к Тунгатару, чтобы тот выделил в помощь Байдужему полсотни копейщиков с запасом найз.

             - Ты не ввязывайся в длительный бой, - сказал он на прощание сотнику. – Сбей первый натиск и уходи к месту основной засады. Татары не будут тут вечно тискаться в этом узком проходе, они убедятся, что он закупорен и обойдут тебя по увалам. Тогда уже надежды на спасение у вас не будет, а ты и твои люди нужны мне живыми.

             Побратимы обнялись, и Заруба, лихо, одним махом вскочив в седло, унесся к засадной линии, подняв за собой облако пыли.

             Сидор Байдужий стоял и глядел ему вослед, не зная, что видятся они в последний раз. Что очень скоро передовой чамбул татар войдет в горловину балки, и высланные вперед разведчики Курмая  во главе со своим десятским, рухнут в ров, погубив лошадей и лишившись двух наянов, напоровшихся на колья.

              Но далее события будут развиваться настолько стремительно, что ни Байдужий, ни любой другой сотник, окажись он на его месте, уже не смог бы  повлиять на их ход...

ГЛАВА 44

              Когда разведчики Курмая неожиданно провалились под землю с криками ужаса и боли, в рядах татар возникло легкое замешательство, но резкий окрик Манаша тут же навел порядок в войске.

              Темник спокойным аллюром подъехал ко рву, и мгновенно оценив ситуацию, не видя иного пути, безжалостно  отправил сотню татар вперед, через ров, который мгновенно заполнился телами лошадей и людей, прямо по головам которых пошла конница.

              Дружный залп казачьих рушниц, заряженных дроблеными пулями, вырвал из седел половину чамбула. Тут же прозвучал второй залп, и передовой чамбул татар был уничтожен почти полностью.

             Рассвирепевший Манаша махнул рукой, и в проход, заваленный телами погибших, пошла новая сотня.

             Рассекая воздух, в татар со свистом полетели найзы. Ногайцы были хорошими метателями – они бросали свои короткие смертоносные снаряды, целясь в голову и шею врага, не защищенные панцирной броней, и редкий бросок не достигал цели.

            И только, потеряв в бесплодных попытках сбить казачью заставу четвертую сотню наянов, Манаша успокоился, и быстро разделив свое войско на два крыла, отправил их в обход засады.

            Левое крыло татарской конницы, обойдя скалистый гребень увала, вышло на простор и рысью понеслось в сторону засады, скрытое в болотистой низине.

            Казаки, оставив свои позиции, едва успели выйти к укрытым за гребнем лошадям, как из низины показалась конница врага, которая сразу стала растекаться широкой лавой, охватывая казаков полумесяцем.

            - На конь, хлопцы! На конь! Швыдче до заставы!  – заорал Байдужий, на бегу выхватывая из ножен саблю. Он вскочил в седло и, забирая вправо, стал уводить свою сотню и полусотню ногайцев от стремительно приближающихся татар.

           Но и справа на казаков уже выходил чамбул татар, который не стал выдвигаться в сторону засады, укрываясь в балке от губительного огня, а прошел прямо по гребню.

            Правое крыло казаков, уже не имея возможности уйти от столкновения, врубилось в чамбул. Зазвенели сталь клинков, захрапели возбужденные рубкой лошади, и неравная схватка началась по всей линии движения казаков. Правое крыло, воспользовавшись тем, что татары вышли на него сравнительно небольшими силами, прорубило коридор в гуще вражьего войска и, разметав его, свалилось в низину, уходя от погони.

            Байдужий, видя, что справа есть еще возможность пробиться, стал теснить казаков в сторону прорыва, но вслед за первым чамбулом с гребня поперло отставшее войско татар, отрезая все пути отхода к главным силам.

           - Ну, браты, - закричал Сидор, перекрывая шум сечи, - пришло и наше время подороже отдать свои жизни! Не посрамим же казачьей славы и доблести батькив наших! Руби их, хлопцы!

           Дорого обошлась Манашу  битва. Сотня казаков и ногайцев полностью полегла на этой небольшой поляне, запрятавшейся между двумя увалами. Но каждый из них, уходя к праотцам, унес с собою жизни пяти-шести татар, сократив на треть численность отряда, с которым Манаша вышел из стана Саип-Гирея. Да еще более сотни раненных, которых наяны сейчас сносили под сень редких деревьев, чтобы уберечь от палящих лучей солнца и оказать первую помощь. И многие из них умрут до захода солнца, поскольку лекарей в этот короткий, казалось, поход никто не брал, надеясь на скоротечную победную битву.