Вода и Перо. Узел (СИ)

Роксан тяжело дышал, замерев на мгновение. Медленно оглянулся Сильвестр О’Тул. Сид.

— Дыши, — крикнул ему Роксан. — Следуй за Обри, защищай ее!

Поймал удивленный взгляд музыканта, схватил брата за плечо.

— Отступаем.

Кит смотрел восхищенно, его пришлось тряхнуть. Впрочем, бандиты быстро их отвлекли. Получилось наконец сойтись, нырнуть в переулок. Они бежали, прикрывая друг друга, петляли.

— Тупик!

— На крыши!

Роксан подсадил брата, тот подал руку, помог забраться. Ястреб закинул Обри, Сид сам белкой взлетел наверх. Тренькнула тетива.

— Нет! — взвыла девчонка.

Роксан перевел взгляд с оседающего на землю монаха на рыжую арбалетчицу.

Она была очень похожа на маму.

— Ида, — сказал громко. — Тебя зовут Ида О’Киф.

Прицел дрогнул, стрела ушла над плечом. Девушка, ругнувшись, выхватила метательный нож.

Кит шагнул было к краю, но Обри вцепилась в них.

— Дураки! Бежим!

Она была права.

О чем говорить? Тем более теперь. Скольких они убили из банды? Скольких убила она еще до Ястреба.

Она была их сестрой слишком много лет назад.

Мог ли Роксан тогда сделать что-то, что не привело бы к этому исходу?

Он оглянулся, думая в последний раз посмотреть на Иду.

Споткнулся, едва не упал. Заметил перо в худой руке, толкнул брата и Обри в спины.

— В канал, ныряйте!

Но сначала надо было все же спрыгнуть на мостовую. А в них уже летела тройная стрела эпиграммы самого сильного мага на севере Приозерья.

— Это… Алан… Скажи… Ямбу…

Роксан не мог преодолеть дар этого человека: все равно что ребенку бороться с цергийским убийцей. Но он был обязан. Их еще не разглядели достаточно подробно для идеальной поэзии.

Кит упал на колени у самого края канала, Обри, крепко вцепившаяся в его руку, рухнула тоже. А ведь совсем немного осталось. Всего один шаг.

— Вот они!

Роксан понял, что падает. Оттолкнулся в последний раз от мостовой, влетел плечом в спину пытающегося подняться брата. Упал. Улыбнулся плеску воды.

— Сушь, утекли!

— Этого вяжи! Чего он упал-то, до них Витам дотянулся, что ли?

«Дыши» — шевельнулись губы стоящего на крыше мага.

Роксан закрыл глаза.

***там же

16 Петуха 606 года Соленого озера

Огрызок яблока скользнул мимо лица, пронесся дальше, крутясь. Течению было все равно, что тащить за собой — очистки, клок водорослей, или Китово тело, не способное ни шевельнуться, ни вынырнуть, ни вздохнуть. Впрочем, воду он тоже вдохнуть не мог, одна радость.

Или мог. Эпиграмма была охренительной, Кит раньше думал, так разве что шеф может приложить, но прицепилась она непрочно. Как стрела, вонзившаяся не прямо в сердце, а рядом.

В легкое, ага. Ничуть не лучше!

Роксан сказал, это Алан, и нужно сообщить Ямбу. Брат, наверное, тоже где-то здесь, тонет в проклятом канале. Снесет их в реку и все, прости-прощай! Впрочем, они намного раньше задохнутся.

Легкие жгло огнем, Кит уже готов был сдаться, хлебнуть мутной черной воды, но его перевернули, приподняли голову. Показалось, он захлебнулся воздухом, небо над городом было примерно таким же темным, как река. Рядом неловко бултыхался смутно знакомый парень, держал Кита, не давая снова уйти под воду. Где Обри? А Роксан? Это же он влетел в спину, когда Кит падал на мостовую в шаге от спасительной воды, он должен был нырнуть вместе с ними!

— Ой-ей, что у нас в канале плавает! Смотри, Фэй, какие красивые дети.

— Молли, птицы тебя дери, сеть рисуй, их же сейчас снесет!

Плеск, упругий толчок. Кит проморгался, разглядел на мосту над каналом сразу двух леди совета: Фэй О’Герман и Молли О’Келли. Еще бы, главы таможни и береговой охраны должны держаться вместе.

— Фэй, поймай какого-нибудь приличного поэта, — попросила золотоволосая, располневшая с возрастом художница, плавными движениями пера вытягивающая сеть. — Смотри, как их приложило.

— Шеймусу сдадим весь комплект, — рыжая, худая как палка, в неизменном черном платье с серебром, леди О’Герман была похожа на злодейку из сказок, словно вот-вот предложит деткам посмотреть на ее золотых птиц.

— Хочешь погрузить их в карету? Между прочим, мою, а с них ручьями течет, смотри.

Их уложили на мостовую, Кит попытался оглядеться, но куда там. Дурацкий поэт, дурацкая эпиграмма! Пока не снимут или сама не развеется, даже сказать ничего не выйдет.

— На лица посмотри, а не на ручьи, — посоветовала Фэй. — И прекрати спорить.

— О-ой, — всплеснула руками О’Келли. Кит был готов к очередным завываниям, как он низко уронил все, что можно было уронить, и попрал даже то, что нельзя было попрать, но леди любовались не им, а оставшимся на ногах парнем. Сидом, тем самым другом Обри, который все-таки оказался жив. В драке музыкант вертел им, как куклой, Кит никогда не видел, чтобы этим даром так пользовались. А Роксан перебил чужую музыку стихами.

Где брат теперь, вот главный вопрос? Обри вроде бы рядом, Кит видел, как ее доставали из воды, а Роксан?

— Это что, мальчик О’Тулов?

Кит совсем перестал что-либо понимать. Роксан вроде был единственным О’Тулом, который хоть как-то тянул на звание «мальчика». Но разглядывали леди все еще Сида, замершего истуканом. Ну еще бы, брат его таким шедевром приложил, это вам не баран чихнул.