Вода и Перо. Все пути

Словно тяжелый обруч сдавливал голову, но Кит продолжал протискиваться вперед. Где музыкант? На какой-нибудь крыше опять? Нет, ведь по ту сторону канала квартал мясников, кто бы ему позволил там устроиться! А по эту все должны были прочесать. Значит, он здесь. Прямо в толпе. В центре? На окраине? Нужно искать. Найти. Помочь своим. Восстановить справедливость.

Это — музыка?

Что-то закричали рядом, Кит слышал глухо, словно из-под воды. Оказался у решетки набережной, увидел на том берегу Рошу, старательно выводящую пером мостовую — раз за разом, раз за разом. Но камни едва на миг успевали появиться и тут же развеивались. Как-то не так. Словно их что-то впитывало.

Кажется, он понял, куда.

Зажмурился. Толпа стояла плотно, как колосья в поле. Он пробирался сквозь них, добровольно слепой, от музыки оглохший. Вот. Это здесь.

Распахнул глаза, ожидая увидеть музыканта, Иду — почему-то казалось, она здесь, Кит должен с ней поговорить, должен ее спасти. Но увидел только пустой пятачок мостовой посреди толпы. Само по себе странное чудо.

Не следовало, наверное, шагать вперед. Но Кит всегда делал то, чего не следовало.

Пусто. Холодно. Тут же яркой вспышкой эйфория, за ней отчаяние. Тянущий голод. Злость. “Это есть только у господ”. “Они никогда не поделятся с вами”. “Вы можете взять сами”.

Схлынуло быстро, как и положено краткосрочной музыке, оставив после себя густую горькую слюну.

Пусто. Холодно. Все тебя бросили. Ты недостоин. Ненужен. Нелюбим.

Таким знакомым было это чувство, таким ярким и в то же время удивительно чужим, что Кит улыбнулся. Потянулся к нему, назвал по имени:

— Одиночество.

Это было ложью? У него есть люди Ямба, у него есть Мария, у Шея вообще есть Хоуп. Просто у него нет мамы, папы, брата. Никто не может их заменить. Только он сам.

Эхом отдавалось — у того, кто создал это, была банда. Квартал. Но ему было недостаточно.

Кит обнял себя за плечи. Он не мог развязать этот узел, просто не знал, за какие ниточки тянуть. Он и в собственном-то еще не разобрался.

Но он мог сделать это, чужое, своим.

— Я здесь. Я тебя не брошу.

Словно выдернули что-то изнутри — и выдернули его из странного полусна. На колени. Посреди толпы.

— Свободу Илате! Смерть господам! — гремело вокруг.

Маски на нем больше не было, и Кит как-то очень ясно понимал — нарисовать новую он не сумеет. У него больше нет магического дара, это ощущалось так же, как если бы у него мгновенно отняли руку или ногу.

Зато по краям толпы виднелись отблески чужих огней.

***

там же

— Окружай, окружай! Орлы, не спим, не дайте им прорваться на мост!

Обри остановилась, уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться. Все. Они успели, стройные колонны в мундирах столкнулись с пестрой толпой, обволокли ее, как тесто начинку. Громко командовал господин О’Тул, стоя в маленькой повозке, носился вдоль цепочки стражников Сид, передавая приказы, ругаясь с кем-то.

— Что значит командира нет? Значит, командуешь ты! Копья развернуть, придурки, вы не на козницу идете!

Обри так не умела, ее никто не учил. Разве что как выжить, оказавшись в такой вот давке, как убежать от преследователей или стянуть кусок хлеба. Ее на самом деле учили — и мама, пока была жива, и Тара Бреслин, и трактирщица Элис. Просто это были умения из другого мира. Того, где ты в толпе, а не помогаешь теснить ее к реке.

Это было страшно, оказаться не с той стороны.

Людей толкали пятками копий, кто-то прыгнул через решетку набережной, но вместо воды тоже оказалась мостовая. Отряд, стоявший на мосту, растянулся цепочкой, пытаясь перекрыть новую площадь, побежали ему на помощь другие, отрезая толпу от домов. Только рынок был большой. Очень, сюда словно все торговцы, все слуги и все воры города собрались. Стражи не хватало. Не чтобы стоять такой длинной цепочкой.

— Тесней! — пронесся по рядам приказ, стражники шагнули вперед, сжимая кольцо. За ними закричали, забралась на прилавок плачущая то ли от страха, то ли от злости женщина, швырнула яблоком, почему-то целясь в Обри. Она отскочила, желтая мякоть брызнула по мостовой.

— Тесней, птичьи дети!

Это было неправильно. Людей же там задавит. Они не виноваты, что какой-то музыкант сыграл им и теперь они кричат то, во что даже не верят, просто эти слова хочет услышать Витам!

Но разве он не прав?..

Обри сердито помотала головой. Нет, она этой музыке не достанется! Господа сволочи, да, но убивать их все равно нельзя. Потому что не все такие. Потому что вообще убийство — это только если бы они сами кого-то убили, как тот мясник маму.

Обри зажмурилась, стукнула себя по голове. О чем она вообще думает?! Стоит тут и решает, кто за что чего заслуживает, когда надо действовать! Где этот Кит вообще, должен же быть тут?

Увидела вместо него знакомую магичку из тайной службы, рядом с ней сидела на ступеньках служанка, почему-то привязанная к столбу.

— Что дальше делать? — спросила Обри, подбежав к ним.