Вода: Наперегонки со смертью

БДК колебался немного с носа на корму, без всплытий и нырков, раздражающих вестибулярный аппарат. Корпус скрежетал по камню, но силы волн сдернуть с них не хватало.

Карл уставился на Кирилла, будто хотел, чтобы ему объяснили, что за ерунда происходит. Уши и беспокойные глаза собаки чутко реагировали на скрежет. Кирилл взял его на руки привычным способом, как делал это дома.

— Это шторм, Карл. Для этих мест дело привычное. Кораблик устал и лег на бочок, поспать. Ты же тоже любишь спать на боку? Вот, видишь, бояться нечего. Сейчас поспит, поспит, проснется и поплывет дальше, к нашему дому. Как приплывем, обещаю купить тебе самый дорогой корм. Не, не корм, куплю тебе десять килограмм говядины, с косточкой и разрешу глодать ее прямо в моей постели, — Кирилл погладил собаку за ушами. Пес расслабился и прикрыл глаза.

Все в каюте замерли, слушая, как Кирилл успокаивает свою собаку. Маша шмыгнула носом, обратив на себя внимание. По ее щекам текли слезы, а в глазах застыло какое-то трогательное материнское умиление. Кирилл хотел взять Машу за руку, но в этот момент корабль качнулся, заскрежетал корпусом по дну, ударился и замер. Свет в комнате потух.

Глава 8

Роман сидел на песке и обгрызал отслаивающуюся кожу с потрескавшихся губ. Из всех нормальных положений тела единственно удобным было только сидение на заднице. Дышал он поверхностно, борясь с желанием вдохнуть полной грудью. Поломанные ребра при глубоком вдохе отдавали острой болью, сразу хотелось кашлянуть, еще сильнее усугубив боль. Стоять было больно из-за отбитой на бедре мышцы. По правой ноге несколько раз ударили железной трубой. Она посинела и выглядела неважно. Опираться на нее совсем не хотелось.

Рядом на песке сидел Сречко и любовался на мир одним глазом. Второй был запрятан глубоко под лиловой гематомой. Серб тоже обгрызал кожу на потрескавшихся от безводья губах. В последнее время это было единственным занятием для всей группы. Сречко рассекли спину тонким металлическим прутом, привязанным к деревянной рукоятке, за то, что он попытался заступиться за Романа.

Тот неразумный поступок с костром дорого обошелся группе. Не беда, что за это пришлось получить в морду, беда в том, что мародеры забрали абсолютно всю воду, еду и кокосы. Даже те, что припрятали. Мародеры уже научились манипулировать людьми для того, чтобы те сознались, где находятся припрятанные запасы. Их не стали убивать, потому что были уверены, скоро люди умрут сами. Роман не знал, что делать дальше. Абсолютно. В голову не приходило ни одной умной мысли. Идти куда-то было неразумно. Движение сократило бы их жизнь наполовину. Остаться, значило умереть чуть позже. Но чуть позже, это прожить в два раза дольше. В таком подходе чувствовалась бОльшая выгода.

Люди жевали пальмовые листья, пытаясь впитать оттуда влагу. Делали проруби и забирались в воду, чтобы сохранить жидкость в теле, в общем, любыми способами пытались продлить агонию.

— Давай, Роман, вдвоем уйдем, ночью. Если нам повезет, вернемся и отведем людей. Если нет…

— Ходок из меня не очень, Сречко. Если хочешь, иди с Валерией. Ты ей будешь подсвечивать путь в темноте, — Роман прикрыл один глаз, подсмеиваясь над фингалом товарища.

— Не, или с тобой или остаюсь.

— Тогда остаемся. Насладимся последними днями жизни на райском острове.

— Какой он райский? Печет, как в аду, — Сречко долго молчал, а потом добавил. — Я еще не готов.

— К чему?

— Умереть без борьбы.

— Знаешь, как у нас шутят? Не беги от снайпера, умрешь уставшим. Вас же никто не держит, идите, ищите и обрящете.

— Роман, мы столько перенесли вместе, несчастья нас так сплотили, что я не хочу и думать о том, чтобы оставить тебя и Ангелину на острове.

Роман вздохнул, тяжело посмотрел на Сречко.

— Ты можешь катить меня на тележке, — предложил он.

— Согласен, — Сречко протянул руку для рукопожатия.

В его единственном глазе загорелась искра надежды. Роман пожал руку товарища.

— Пойду, Валерию обрадую, — Сречко поднялся.

— Радости-то, катить обузу всю ночь.

Серб отмахнулся рук, как от мухи и торопливо зашагал к бунгало. Роман просидел на берегу, в тени пальмовых листьев еще час. Нестерпимо хотелось пить. Все мысли были только о воде. О прохладной, ключевой, безумно вкусной. Ее хотелось пить, всасывать через кожу и даже поглощать силой мысли. В конце концов, Роману надоела эта ментальная экзекуция, он тяжело поднялся и похромал в сторону здания отеля. Ему не давала покоя мысль, что они еще не все проверили. В каком-нибудь закутке могла остаться вода, хотя бы техническая.

Мародеры, во время обыска, раскидали по кухне все, что можно было. Роман подобрал с пола стальной молоточек для отбивных и начал обстукивать им стены и пол в поисках скрытых пустот. Он сам не знал, что хотел найти в них. Скорее всего, он делал это из отчаянья, без всякого рационального объяснения. В одном месте в стене звучало звонче. Роман разбил тонкий слой плитки. В стене находился коммуникационный тоннель для водопровода.