Водяной. Книга 3

— Вы понимаете, что я должен был вас обеих убить? — Помолчав, спросил я.

Девушки, подумав, кивнули, не переставая косить глазом на русалочек. Анфиса горделиво качнула головой, волосы волной тяжелого шелка перекатились с плеча на плечо.

— Готовы стать подобными? — Я встал, и сделал шаг к девушкам.

Те зачарованно кивнули. Мои русалочки замерли, а я вогнал в сердца ассасинок по ледяной сосульке. И перехватил души девчонок, вгоняя тела в создаваемые капсулы. Какое-то время я молча работал, запуская программу перерождения, а закончив ее, отошел в сторону. Две капсулы лежали в нишах пола, около бассейна. Конечно, это не прямо в реке, но через эту залу проходит арык, так что условия соблюдены. Опять же, удобно, под наблюдением, не в диких землях. Сюда, в этот зал слуги не входят, даже не убираются. Мне недолго смахнуть пыль с мраморных стен и такого же пола, прошелся водным вихрем — и чистота.

Мои русалочки долго молчали, но потом встряхнулись и подошли ко мне.

— Мастер… вы их практически убили сами. Мы же вами спасены. Не есть ли это ошибка? — Марина уселась на пол около капсулы и провела пальцем по краю радужного поля.

— Нет. Я могу так делать, нужно согласие. Ну, или как у вас, желание жить на грани смерти. — Я подошел, погладил ее по голове. — У этих девушек не было будущего, как у человечек, Марин. Их выращивали, чтобы убить и умереть. Мы же дадим им шанс. Да и вам сестры не помешают.

* * *

Лето сорокового года девятнадцатого века прошло относительно спокойно. Я наконец-таки закончил возню с музеями, открыв оба филиала. Не ожидал, что они настолько окажутся востребованными народом — первый месяц шел сплошной поток посетителей и посетительниц. Женщин я запускал два дня в неделю, мужчин четыре. Все-таки очень жесткие мусульманские принципы, не стоит дразнить гусей. Но мужские дни делил тоже на два — два дня шли далеко не бедные, а два самая беднота, посещение было просто по пропуску, который можно было оформить у старейшины слободы или маххалли. В общем, аншлаг. Причем никаких проблем не было, правда, экскурсоводами у меня служили отставные полицейские. Ну а что, вполне себе нормальная мужская работа, люди опытные, читать умеют, заучивать и озвучивать текст тоже.

За доспехи массагетского князя мне на самом деле подарили шесть золотистых ахалтекинцев. Подумав, я оставил коней. У меня уже три русалочки есть, еще две наклевываются, плюс пацанов надо выводить будет — еще маловато будет. Потому начал собирать свой табун, выкупил у турецкого посла тот самый кишлак (выкупил за символическую цену в сто золотых), нанял десяток семей, докупил еще пяток чистокровных кобылок-аргамаков и десяток кобылок-полукровок. Шайрам тоже подобрал подруг — трех вполне себе годных першеронов-полукровок. Барышни весьма в теле, моим парням их поломать вряд ли удастся.

А сегодня вылупились мои новые русалочки, Айлин и Мавия. И я с ними и тремя их старшими сестрами отправился крестить их кровью и болью. Тут снова холера объявилась: неподалеку от Коканда целый городок заперли на карантин, со всей средневековой жестокостью. То есть никого из города не выпускают, попытавшихся выбраться ждет смерть от стрелы, пули или сабли. Правда, в сам город идут местные табибы, их ученики, муллы и студенты медрессе. Плюс поставляют продовольствие.

Вот я и решил, что здесь можно научить ценить жизнь и уважать смерть не хуже, чем вырезая десятки работорговцев. Никуда те от нас не денутся, а здесь наша помощь может оказаться критично нужной. Тем более что эти девочки, уже в своей первой жизни, были тренированными убийцами.

Сборы были недолги, от Кубани до Волги… нет, немного не то. Но и на самом деле, сборы были недолги. Простые крепкие лошади, добротный армейский фургон, бинты и лекарства, что я с девочками делал хоть и потихоньку, но постоянно. И вперед.

Ехали именно по дороге, неторопливо. Пара полукровок-тяжеловозов легко перли фургон, три девочки спали в фургоне, я сидел на козлах, рядом со мной сидели Мавия и Марина, обе с тяжелыми четырехствольными дробовиками. Жуткая штука, надо сказать.

По дороге мы попали в караван лекарей, едущих в Беш-Арык, тот самый городок, в котором бушует холера. Пять осликов, запряженных в малые арбы, и десяток учеников, идущих пешком. И один-единственный очень старый дед-табиб, сидящий на первой арбе.

Я передал поводья высвистанной мною Анфисе и спрыгнул с фургона, догнал арбу с дедом.

— Вассалом алейкум, уважаемый. Мое имя Захар-бай, я и мои ученицы следуем в Беш-Арык, желаем помочь страждущим. Вы едете туда же?