Водяные знаки

Разноцветные свечи сирени
Из туманной мерцают зари,
Уползают в урочище тени,
Свет небесный дорожки торит,
В каждой капле дрожа и сияя,
Говор ласточек звонко-речист,
И вино золотистое мая
Одуванчика стрельчатый лист
В млечных жилках готовит подспудно,
А его первозданный цветок
Раскрывает свой венчик лоскутный —
Жёлто-жаркий живой огонёк.
Он в двоичном живёт измеренье,
Чудо-чудное, цвет луговой,
Жизнестойкое Божье творенье,
Развесенний красавец земной,
Что, рождаясь в зелёном бутоне,
Раскрываясь в сусальный венец,
Дни свои увенчает в короне,
Из конца разлетаясь в конец.

«Перебежками, перебежками…»

Перебежками, перебежками
Дождик щёлкает по листве.
То орлами она, то решками
Ловит капли, а на канве
Из травы серебрится непогодь,
Как чешуйчатый хвост змеи, —
Бриллианты её наследовать
Будет вечер, а у земли
От испарины затуманится
Изумрудный приветный взор,
И гроза ночевать отправится
С воркованием за бугор.

Московская осень

Звук рассыпался, как фундук,
Ударяясь скорлупкой об земь, —
Ветер, дождь миллионом рук
На бегу обнимают осень.

Снова, скрученная в спираль,

Временная скрипит константа,
Одевая в железо даль
Над тропой вековой атланта,

Подпирая воздушный пласт.

Вместо дум — только шум и скрежет,
Да безвестный людской балласт,
Что в дыму еле-еле брезжит.

Даже с виду — такая мощь,

Что пронзает собою землю
До глубинных кипящих толщ,
Где ей адовы звери внемлют.

Но у осени свой расклад,

Ей ли вдруг изменить походке?
Девяносто один карат, —
Чувства выверены до сотки.

Пробивается, как росток

Сквозь асфальт, звук её контральто,
На стеклянно-стальной поток
Лучезарная плещет смальта

Блики радости, — хаос, бред

Упорядочить осень тщится…
И в объятьях стальных тенет
Под колёса машин ложится.

Болгарская осень