Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века

— Да, я вижу, что ты не моряк, а мельник, — перебил его де Лангль.

Матросы, столпившиеся вокруг, засмеялись. «Мельниками» моряки называют растяп, которые в первый раз выходят в море и не знают морского дела.

— Да, я мельник, — серьезно и даже гордо ответил Жак. — Я хотел купить мельницу, но у меня не хватило денег, и вот мне пришлось уити в море на заработки. У вас здесь не умеют молоть муку. Где это видано, чтобы зерно толкли в ступке? Если хотите, чтобы у вас был хороший хлеб, я вам построю мельницу…

— Где же ты построишь мельницу? — спросил де Лангль. — На волнах?

— Нет, на палубе, — невозмутимо ответил Жак.

Матросы захохотали. Но, к удивлению всех, де Лангль не смеялся.

— Как же ты построишь мельницу?

— На кухне есть два больших точильных камня. Из них выйдут хорошие жернова. А крылья можно сделать из досок.

Де Лангль задумался. Да, довольно забавный будет вид у «Астролябии», гордости французского военного флота, с мельничными крыльями на палубе! Будь они в Бресте или в Марселе, де Лангль умер бы со стыда, если бы ему пришлось командовать фрегатом с таким украшением. Но здесь их не увидит никто, кроме туземцев… А ведь хороший хлеб так нужен!

— Строй, — сказал де Лангль.

И Жак принялся строить. К вечеру под фок-мачтой [40] завертелись мельничные крылья, а на другой день матросы получили к ужину прекрасно выпеченные булки.

— Ура! — кричала команда «Астролябии». — Качать Жака, качать!

И Жак полетел вверх.

На специально присланной шлюпке его, гордого и счастливого, отвезли на «Буссоль», чтобы он и там построил такую же мельницу.

Среди бурунов

Дул сильный попутный ветер. Корабли быстро шли на север. Тропический зной остался позади. Небо покрылось тучами. Несмотря на то что стоял июнь, Лаперузу пришлось раздать матросам шерстяные фуфайки.

23 июня с «Буссоли» заметили снежную вершину горы Святого Ильи. Гора Святого Ильи находится в Северной Америке, на побережье Аляски. До Лаперуза ее видели всего два мореплавателя — русский капитан Беринг и англичанин Джеймс Кук. Эта гора так высока (5489 м), что заметить ее можно с огромного расстояния. Лаперузу пришлось плыть еще двое суток, прежде чем он увидел берег.

Берег был скалистый, поросший густым сосновым лесом. Море перед берегом было так мелко, что со дна торчали утесы, вокруг которых ревели и пенились буруны. Подойти к берегу невозможно: корабли налетят на мель. Пришлось остановиться в двух милях от береговых скал. Нужно было во что бы то ни стало найти хорошую гавань.

Но это оказалось нелегким делом. Хотя до берега было всего две мили, моряки очень смутно различали его очертания. Берег был скрыт туманом. Над туманом возвышалась только снежная вершина горы Святого Ильи.

Корабли медленно пошли вдоль берега. Лаперузу пришло в голову, что шлюпка могла бы подойти к берегу гораздо ближе, чем корабль. Быть может, со шлюпки удастся заметить какой-нибудь залив или бухту. И решено было спустить шлюпку.

Шлюпкой командовал лейтенант д’Экюр. Д’Экюру тоже не удалось близко подойти к берегу, потому что бушующие буруны преградили ему путь. Попади шлюпка в такой бурун — и ее мигом разобьет в щепки о камни. Но все же берег был виден со шлюпки гораздо яснее, чем с корабля. Берег поднимался крутой, скалистый. Гавани здесь не было. А между тем гавань была нужна: необходимо отдохнуть и запастись водой, прежде чем начать поиски пролива, соединяющего океаны.

И семь суток корабли Лаперуза медленно плыли вдоль берега на север. А между кораблями и берегом шныряла шлюпка, с которой следили за каждым мыском, за каждым изгибом береговых скал.

Лейтенант д’Экюр еще в морской школе прославился своей храбростью. Эта репутация осталась за ним и впоследствии. Он заставлял свою шлюпку проходить так близко от ревущих бурунов и водоворотов, что даже привыкшие ко всему гребцы-матросы бледнели от страха. Но д’Экюр смеялся над их трусостью и нарочно подводил шлюпку к самому краю клокочущей пены. Брызги летели ему в лицо. С раннего утра стоял он на носу шлюпки, пристально вглядываясь в туманные очертания берега, и возвращался на корабль только в сумерки.

— Гавани нет, — спокойно докладывал он Лаперузу, обедал и шел спать, чтобы назавтра снова весь день шнырять вдоль берегов.

Но 2 июля д’Экюр вернулся на «Буссоль» гораздо раньше обыкновенного. До сумерек оставалось еще несколько часов, когда он поднялся по трапу на борт и вошел в каюту капитана.

— Гавань найдена! — сказал он, сверкая задорными глазами. — Здесь море входит в глубь материка. Это либо бухта, либо…

— Либо что?

— Либо пролив, соединяющий Тихий океан с Атлантическим.

— Странно, — сказал Лаперуз. — Все это побережье исследовано капитаном Куком. В описании его путешествий говорится, что здесь он нашел совершенно ровный берег, без всяких бухт.

Перед ним на столе лежала карта западного побережья Северной Америки, составленная капитаном Куком. Берег, перед которым сейчас находились корабли капитана Лаперуза, был обозначен на карте прямым и ровным, без малейшей впадины.