Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века

Сначала они двигались медленно, потому что ветер толкал их обратно в море. Лаперуз приказал опустить паруса, и корабли потащило в бухту. Проход становился уже, течение сильнее. Они уже неслись, как вихрь, по извилистой темной дорожке. В нескольких метрах от них со дна торчали камни, возле которых клокотали пенистые водовороты. Об управлении судами нечего было и думать. «Буссоль» летела вперед, вертясь, как волчок. «Астролябию» тащило боком.

И вдруг перед ними из воды вырос утес, преградив им дорогу. Моряки закричали от ужаса. Остановиться было невозможно. Утес едва поднимался над поверхностью моря, и волны свободно переплескивались через его вершину. Немудрено, что д’Экюр и Бутэн, побывавшие на шлюпках только в самом начале прохода, не могли заметить такой низкий утес.

Гибель казалась неизбежной. Но возле самого утеса течение сделало крутой поворот. Повинуясь течению, «Буссоль» обогнула роковой утес, поцарапав о его шершавую спину обшивку левого борта. Как молния пролетела она по серебряной гладкой поверхности просторной бухты и, круто завернув, остановилась невдалеке от лесистого берега.

«Астролябия» проделала тот же самый маневр, в том же самом месте обогнула утес, потом, качаясь и пританцовывая, пронеслась через всю бухту и остановилась рядом с «Буссолью».

В первую минуту никто не мог опомниться от счастья. У многих на глазах были слезы. По правде сказать, все они уже считали себя погибшими во время головокружительного «полета» по извилистой узкой дорожке между подводными глыбами.

Лаперуз приказал спустить якоря.

В бухте

Из-за вершин исполинских сосен то там, то здесь вырывались клубы дыма. Берег был населен.

Жителей пришлось дожидаться недолго. Легкие длинные лодки понеслись к кораблям. Бухта наполнилась гулом голосов. Индейцы кричали, размахивали руками, пели. Французов они нисколько не боялись. Не спрашивая разрешения, они со всех сторон лезли на корабль, и скоро на палубе «Буссоли» их набралось человек восемьдесят. Многие из них явились с женами.

Женщины очень заботились о своей наружности. У каждой нижняя губа была проколота насквозь, и в отверстии торчала деревянная ложка. От этого украшения рты их были сильно выпячены. Лица свои они мазали известью, глиной и салом.

Мужчины тоже были изрядные франты. Всюду, где только можно, — в уши, в нос, — они вставляли птичьи перья. Без жалости протыкали они себе кожу, чтобы всунуть в отверстие перо. И мужчины и женщины были одеты в тюленьи шкуры.

Индейцы явились вовсе не из пустого любопытства. Их нисколько не интересовали ни белые, ни корабли. Они приехали торговать. Оружия они не привезли с собой никакого, и намерения у них, безусловно, были самые мирные. Но кражу они, как и жители острова Пасхи, не считали плохим поступком. С самым миролюбивым видом вытаскивали они гвозди из палубных досок и, приветливо улыбаясь, залезали в карманы матросов.

— Что с ними делать?! — восклицал Лаперуз, разглядывая своих непрошеных гостей, спокойно расположившихся на палубе.

Лаперуз чувствовал себя как в западне. В эту бухту не только трудно проникнуть — выйти из нее, пожалуй, будет еще труднее. А леса вокруг бухты полны индейцев, которые, если им не угодишь, могут, чего доброго, завладеть фрегатами.

И Лаперуз решил завязать с индейцами дружественно-деловые отношения. Он объяснил им, что приехал в их страну для торговли.

Индейцам это очень понравилось. Они навезли на корабль множество тюленьих и медвежьих шкур, груды свежей рыбы. В уплату они требовали только железа. Нет, им не нужны ни бусы, ни цветные тряпки, приводившие в такой восторг жителей острова Пасхи. Они люди деловые, практичные, практичнее даже гавайцев, им подавай гвозди, топоры, ножи, железные обручи. Сами добывать железо индейцы не умели, изготовляли свои орудия из камня и кости. Тем более ценили они железные предметы: за десяток гвоздей охотно отдавали большую котиковую шкуру.

В воровстве они были не так разборчивы: крали решительно все, что попадало под руку. Сорвет какой-нибудь ловкач веревку с палубы, прыгнет в воду и исчезнет. А предложи ему такую же веревку за маленькую рыбку — ни за что не купит. Индейцы разбили стекла в капитанской каюте и растащили их по осколкам.

Корабли нуждались в небольшой починке. Особенно поистрепались паруса: в них зияли дыры, которые необходимо было зашить. Произвести эту работу на корабле очень трудно, а свезти паруса на берег Лаперуз не решался: индейцы там все растащат.

К счастью, посреди бухты находился лесистый островок. Возле него было настолько глубоко, что корабли могли подойти почти вплотную. На этот-то островок, находившийся под защитой обоих фрегатов, Лаперуз отвез свои паруса.

На островке был прохладный ключ с прекрасной свежей водой. Этой водой наполнили опустевшие за время плавания бочки. Всего за три дня моряки воздвигли около ключа обсерваторию, кузницу и мастерскую для починки парусов.

Обсерваторией назывался простой дощатый сарай с отверстием в крыше для телескопа. Астроном Дажеле перенес в сарай телескоп и проводил там все ночи.