Водка

– Да. Мама, тетя Клава, дядя Вадим и еще кто-то.

– Много?

– Нет. А вы там долго будете?

– Нет.

– Можно, вас подождать?

– С удовольствием.

– Я через полчаса буду вас ждать у ворот.

– Мне неудобно, что вы так долго будете ждать.

– Ничего страшного: я пойду в магазин, куплю сигарет. Вам ведь все равно нужно будет переброситься хоть парой слов.

– Договорились.

Я быстро все нашла. Тем более, увидела знакомые лица. Кроме приветствий и обычных в таких случаях фраз говорить было не о чем. Мне предложили помянуть. В такой ситуации не отказываются.

И вдруг среди прочих разговоров “ни о чем” я услышала: вы не знаете, кто-нибудь все-таки опознал этого мужчину? Я сделала вид, что не услышала. Любопытство явно было ни к чему. Клава наблюдала за моей реакцией. Лучше в такой ситуации быстрее уйти. Я постояла пару минут у могилы, раскланялась и медленно пошла назад. Времени – предостаточно. В душе одно – зачем пошла? Не нужно было. Там своя семья, свои отношения. А кто я ему? Женщина, которая много лет тому назад была его “дамой сердца”? Вот вечно иду на поводу своих эмоций. Нет бы, сесть дома, отдохнуть в выходной и вечерком помянуть Анастаса Пантелеевича. Что ж теперь: что сделано, то сделано.

Мне показалось, что меня догоняют. Обернулась: быстрыми шагами ко мне направлялась Клава.

– Елизавета Михайловна, обождите.

– Что-то случилось?

– Я хочу вам задать только один вопрос.

– Какой?

– Вы знаете этого мужчину?

– Какого? – спросила я с удивленным выражением лица.

– Того, который сидел?

– Кто, где сидел, когда сидел? – спросила я опять удивленно.

– Разве вы не знаете? О мужчине?

– О каком?

– Которого нашли.

– Где?

– У дверей Тасика.

– А что он там делал? Что значит нашли?

– Он умер.

– Я знаю.

– Откуда?

– Как откуда? Клавдия Пантелеевна, у нас с вами какой-то странный разговор. Почему вы у меня спрашиваете, откуда я знаю, что Тасик умер. Мы, вроде, все вместе его хоронили.

– Да, я не о нем.

– А о ком?

– О том мужчине, которого нашли мертвым возле квартиры Анастаса.

– Впервые об этом слышу, – интересно, Клава поверила мне?

Глаза ее потухли.

– Так что, вам ничего не известно?

– Простите, а что бы вы хотели от меня узнать?

– Я думала, что вы знаете, кто он.

– Что я могу знать о том, кого никогда не видела.

– Вы уверены, что никогда его не видели?

Я задумалась.

– Но если мне не показывали фотографию этого мужчины, как я могу ответить на ваш вопрос?

В эту же секунду Клава вытащила из кармана фотографию мертвого мужчины. Пожилой человек, уставшее, уснувшее лицо, очень обыкновенное. Мне показалось, что я его видела. Но, во-первых, где и когда, и действительно ли видела? А во-вторых, если только на минуту засомневаться, потом замучают. Я смотрела довольно долго и внимательно, для убедительности.

– Нет, никогда не видела.

– Извините.

– Ничего. Всего доброго.

– Всего.

Клава мне не поверила.

17

Толик ждал меня.

– Я провожу вас?

– Куда?

– Куда вам угодно.

– Вы хотите со мной о чем-то поговорить?

– Да, Елизавета Михайловна.

– Я слушаю вас.

– В связи с “тем” мужчиной, мне вспомнился один откровенный разговор с дядей.

– Каким “тем”?

– Которого нашли у двери. Разве вы не знаете?

– Уже знаю.

– Откуда?

– Только что рассказала Клава, – о фотографии я промолчала.

– Вы хотите пересказать разговор с дядей?

– Да.

– Зачем? Знаете, сколько я слышала его пьяных откровений.

– Мне кажется, это имеет отношение к “тому” мужчине, – не унимался племянник.

– Я так устала от вашего дяди, что даже сегодня ничего не хочу слышать.

– Понимаете, но мне больше не с кем поговорить.

– Почему?

– А с кем? С мамой?

– Да.

– Через минуту об этом будет знать весь двор.

– С Клавой.

– Нет. Их семья всегда смотрела на нашу семью сверху вниз. Кто они, и кто мы.

– Но я что-то слышала о вашей законченной диссертации.

– Ну и что. Все равно мы для них второй сорт.

– Понимаю: обидно.

– Уже нет. Просто стараюсь с ними не общаться.

– Вас всех связывал Анастас?

– Да. Конечно.

Все понятно. У мамы было трое детей. У каждого своя семья. Но стоило одному, у которого хуже всего сложилась семейная жизнь, умереть и все рухнуло. Все стали чужими и ненужными друг другу.

– Извините. Видимо, я сегодня резка. Слушаю вас.

– Когда дядя служил на Дальнем Востоке, он купил первую машину.

– Я знаю.

– Что служил на Дальнем Востоке?

– Да.

– И однажды по его вине случилась авария.

– Почему по его вине?

– Он был пьян.

– Опять водка, – подумала я.

– А в результате – три человека тяжело ранены, и совершенно разбитая машина.

– Его?

– Нет. Их.

– Что было с этими людьми дальше?

Вот почему, имея деньги, он категорически не хотел даже слышать о машине.

– Он оплатил им все лечение. Они выздоровели.

– Суд был?

– Нет. Они не подавали.

– Потому, что он все оплатил?

– Думаю, да. Только мальчик остался калекой.

– Как, совсем?

– Мне кажется, он хромал, и его не взяли в армию.

– Не велика потеря, – подумала я.

– Но дядя в дальнейшем помог ему с учебой в институте. А когда их семья переехала в Европейскую часть страны, помог быстрее получить квартиру.

– Так что, у них к нему все равно были претензии?

– По-моему, нет.

– Не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет “тот” мужчина.