Не то чтобы я не отбилась бы от них… Все же защиту от темных чар я сдала на отлично. Но, во-первых, разнесем ведь все к ядреному драконьему пламени. А во-вторых, я не знаю, где здесь принято по правилами хорошего тона прятать трупы. Вдруг начну копать яму и случится неловкость, которую до тебя там уже кто-то припрятал…
– Извини… – Мелкая стушевалась. – Просто я не ожидала, что меня ринется кто-то спасать. Тем более ты,только что прибывшая.
– Да я сама от себя не ожидала, – честно призналась я, с запозданием припомнив поговорку: помоги ведьме,и она тебе этого никогда не простит. А ведь даже народная мудрость тонко так намекала, что зря я полезла на крышу, ой, зря… Вон темная мне вроде бы и поверила, что я ведьма, а красным заплаканным глазом все равно подозрительно косит. Я сделала вид, что этого не заметила, и произнесла: – Ну что, спускаемся?
Юная магичка кивнула, но как-то погруженно в свои мысли. Словно этот вопрос остался на краю ее сознания. По лестнице мы шли, шатаясь, как два гнома, перебравших первача. Только песен не горланили. Бэт, как выяснилось, ушибла бедро и потянула лодыжку, я ссадила плечо. И обе мы основательно промерзли.
Это в полной мере я прочувствовала, когда мои пятки опустились в горячую воду, щедро сдобренную горчицей. Рядом, укуклившись в шерстяной плед, сидела Бэт, стуча зубами. Слуги, поднятые среди ночи, суетились, принося новые кувшины, от которых исходил пар, и выливали их в медные тазы, в которых мы с темной отогревали наши ноги. Руки сами собой обнимали пузатые кружки со взваром, щедро сдобренным медом.
Когда же последняя горничная покинула комнату, я задала свой главный вопрос:
– Кто такой Тронок и пoчему ты хотела ему отомстить?
– И до сих пор xочу! Сволочь! – яростно выдохнула она, но ее запал быстро стих, темная замялась и спустя несколько мгновений продолжила уже совершенно другим тоном: – Я… я никому из семьи не говорила всего… Но ты и так мой рев видела. Тебе можно…
И она рассказала. Слова лились из нее, как ударом колокола ранее слезы. Бэт говорила о том, как встретила во Мраке Тронка и влюбилась. Впервые. Страстно и горячо, как может только молодая ведьма, которая блюдет девичью честь, но в редких случаях делает и исключения. И Тронк тоже потерял от Бэт и голову,и рога с хвостом. Причем настолько, что был готов бескорыстно (это демон-то!) прийти ей на выручку, даже когда выручать Бэт было не нужно, а то и вредно. У этих двоих случился роман. Но демоны – раса горячая. Тронк, не любя, по зову плоти, умудрился изменить Бэт с демоницей. И темная об этом узнала.
– Так, значит,ты стремишься в глубины Мрака из-за мести? - догадалась я.
– Да. Я поклялась, что убью этого архидемона. Сдохну, но убью. А Дрок меня не пускает! Тоже мне, глава рода! – Она запальчиво стукнула почти пустой кружкой о стол, отчего у той откололась ручка. - Не был бы им, плевать бы я хотела на его запреты.
Меня так и подмывало спросить пигалицу: а не она ли тогда устроила покушения на eго невест? Ведь если Дрок не сможет удержать власть,то и его запрет как главы не возымеет силы. И путь для вендетты будет открыт.
Могла ли сумасбродная, отчаянная юная чародейка наплевать на все ради мести? Вполне. Бэт была в том прекрасном возрасте, когда чувства сильнее разума. А личное – единственно важно.
Кстати, надo бы узнать, что точно случилось с предыдущими невестами Дрока. Нет, я не сомневалась, что лис провел свое расследование. Но сдается мне, он не там искал…
Все эти мысли промчались в моей голове стремительнее спущенной с тетивы стрелы. И я едва удержалась от вопроса, задавать который было еще рано. Даже пришлось язык прикусить.
– А почему ты никому не сказала о Тронке? – я постаралась, чтоб голос звучал спокойно, не выдав моих мыслей и чувств.
– Пробовала. Бабке Ньюр. Но она лишь посмеялась надо мной: дескать, ведьме в демоне надо не любовь видеть, а промысловый материал. – Бэт фыркнула. – А потом Тронк мне изменил. А когда я провалилась во Мрак, чтобы отомстить ему и той козе драной, с которой он развлекался… Ух… думала, разнесу все к святым! Правда, меня и саму потрепало так, что я уже думала: сдохну. Но Дрок каким-то немыслимым образом меня нашел. И уже дома задал трепку: какого рожна я полезла в схватку. Ну я и ляпнула, что хочу себе подчиненного демона. Ведь это… – она замолчала, подбирая слова.
– Так пo-темному правильно, – закончила я за нее. И удивительно, но я понимала эту ложь. Потому что в ней было столько… светлого. Нежелание показывать свою слабость и промахи другим. Ревность. Боязнь, что над тобой будут потешаться за твои ошибки, за доверчивость и наивность. Последние ведь вообще для ведьмы едва ли не смертельный грех.
– Да! – Она вскинулась. - Дрок на меня тогда наорал. Но мать и остальные гордились. И зато никто, никто не смеялся! – закончила пигалица с вызовом.
Я смотрела на осевшую в тазу горчицу и думала о том, что Дрок прав: мы, светлые и темные, слишком разные. Для нас нормально желание отомстить за предательство. Для них естественно стремление заполучить архидемона.