Водные врата

Андрису стало страшно. Это было работой волшебника и к тому же серьезной работой! Суровые правила запрещали джордайнам использовать магию или ее плоды ради собственной выгоды. Исчезнувший попугай мог оказаться либо живым существом, либо иллюзией, но обе вещи были запрещены.

Это соображение не остановило Андриса от того, чтобы заглянуть под матрас. Он извлек старинный том в тонком, пожелтевшем кожаном переплете. Страницы из качественного пергамента, выцветшего до бледной сепии, покрывали тусклые письмена. Джордайн взял книгу, перенес ее к окну и начал читать.

С каждой перевернутой страницей, он все дальше и дальше отходил от окна, как если бы хотел отгородиться от открывающихся ему ужасов. Он держал в руках дневник Ахлаура! Некромант собственными руками выводил эти руны, листал эти страницы.

Мурашки пробежали по коже Андриса. Его чувство тошноты усилилось, когда он изучил переплет книги. Ни одно животное не могло дать такую тонкую и нежную кожу. Она была человеческой или, скорее всего, эльфийской.

Его догадки подтвердились, когда он углубился в чтение. Аккуратные маленькие руны и искусные, детальные рисунки сухо и беспристрастно рассказывали о таких зверствах, в существование которых Андрис никогда бы не поверил. Эльфы были излюбленными подопытными существами мага, и никто не вытерпел столько, сколько пришлось вынести маленькой девочке Акиварии, которую для удобства коротко называли Кивой.

Андрис чувствовал, как в нем бурлит гнев, как сжигает его изнутри подобно лихорадке, и в то же время юноша не был готов действовать. Книга была источником секретов, способных уничтожить орден джордайнов, выйди все наружу. Что же, он искал знания — он его нашел.

И как он сам сказал нынче утром, со знанием приходит ответственность.

Дрожащими руками Андрис вытащил вторую книгу — как оказалось, детальную генеалогию раннего ордена джордайнов. Читая, юноша молился, чтобы подруга Маттео, Тзигона, не прознала деталей его эльфийского происхождения, или не сообразила, что один из его предков до сих пор жив и нынче «гостит» в храме Азута.

Он резко вскочил, в спешке хватая свои скромные пожитки и запихивая их в походную сумку. После недолгого колебания, в сумку отправились и книги.

Глаза жгло от непролитых слез, когда Андрис ускользнул по маршруту, которым часто пользовался его приятель Темо для тайных вылазок в порт Кербаал. Никто не заметил исчезновения призрачной фигуры. Впервые в своей жизни Андрис был благодарен, что джордайны стали мастерами в том, чтобы не замечать происходящего прямо под их носом. Он бы мог пройти среди них словно привидение.

Да он и был таковым, с какой стороны ни глянь. Его лишили будущего затянувшееся безумие Ахлаура и наставники-джордайны, что сперва тщательно скрывали от него, а затем излили правду обо всем в одном едком просвещении. Единственная жизнь, которую Андрис знал, была жизнь джордайна. Его будущего больше не существовало.

Быстрыми и бесшумными шагами Андрис отправился в путь, чтобы предъявить права на свое прошлое.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Юный джордайн вел Маттео к башне главы Школы так же неуклонно, как охотничья собака идет по следу.

— Я знаю дорогу, — Маттео попытался привлечь внимание провожатого. — Если у тебя есть другие обязанности, я бы не хотел отвлекать тебя от них.

Тот с сомнением покосился через плечо:

— Глава Школы сказал привести Вас.

Это, похоже, он посчитал и началом, и концом обсуждения приказа. Маттео вздохнул, завидуя уверенности парня. Жизнь гораздо проще, когда истина, Халруаа и лорды-волшебники — то, чему служат джордайны, — видятся тремя гранями единого священного целого.

Башню учителя Ферриса, возведенную из белого мрамора, было видать издалека. Она замысловато изгибалась дугою и по форме напоминала тонкий стебелек, увенчанный полу-распустившимся бутоном лотоса. Внушительные размеры не препятствовали ощущению легкости, полу-прозрачности, даже воздушности, которую этот цветок излучал. Вокруг башни раскинулся пышный сад; слуги в простых зеленых одеждах шли исполнять свои обязанности.

Вопреки запрету использовать магию, башня волшебника на территории Школы не казалась чем-то неуместным. Джордайны учились разбираться в магии не хуже какого-нибудь волшебника. Маттео мог распознать сотни заклинаний только по жестам творящего их, или же по комбинации необходимых компонентов.

Волшебники всегда для него выступали лишь в качестве господ-покровителей, это казалось привычным и естественным.

— Привычно и естественно, — пробормотал Маттео с горечью большей, чем он подозревал, будто таил на душе. Не было ничего естественного в образе, что являлся ему днем за днем — стареющей женщины с бледным лицом и пустым взглядом. Он не знал ее имени. Он не знал о ней ничего, кроме того, что она дала ему жизнь.

Зато, если намеки Тзигоны правдивы, имя отца должно быть Маттео хорошо известным. Скорее всего, он слышал его всю жизнь, не подозревая о значимости этого.