Водный заговор

– Тьяго… Пойдём со мной. Я помогу тебе раздобыть коралловый полип. – Это была Шари. – Заодно покажу свои родные места.

Как всегда при виде неё, особенно когда она мне улыбалась, моё сердце учащённо забилось:

– Э… Прямо сейчас?

– Ну конечно, прямо сейчас. – Она заглянула в мой альбом. – Очень удачный портрет Ноя. Подаришь его Холли на день рождения?

– Да, а ещё вот этот, чтобы она отдала его Ною. – Я показал ей ещё один рисунок, который нарисовал вчера: девочку с дерзкой усмешкой и буйными рыже-каштановыми кудрями.

– Классная идея! Так, а теперь идём! Поверь – тебе понравится.

– Ну, раз ты так считаешь… – Во всяком случае, девочка, которую я люблю, будет рядом.

Я отнёс альбом обратно в комнату, скинул футболку и провёл ладонью по руке. Трудно свыкнуться с мыслью, что эта мягкая человеческая кожа скоро превратится в нечто напоминающее светлосерую наждачную бумагу. Но теперь мне нравилось быть акулой.

Несмотря на то что я осознавал, какой я большой и сильный в этом обличье, находиться в море ночью мне было жутковато. Нет, не жутковато – ОЧЕНЬ жутко. Хотя я хорошо видел в темноте, море казалось мне мрачным и враждебным. Но сейчас рядом была моя подруга-дельфин, и ей здесь явно нравилось.

– Смотри, вот моя коллекция ракушек, – с гордостью проговорила Шари, когда мы выплыли из лагуны. Она насобирала две дюжины красивых экземпляров и выложила из них узоры на морском дне. Я некоторое время ими полюбовался, а потом мы отправились в открытое море. Шари весело скользила по волнам, зондируя окрестности быстрыми щелчками и время от времени выныривая на поверхность, чтобы вдохнуть.

Постепенно мне тоже удалось расслабиться, и я увидел, как прекрасна эта ночь. Проплывающая мимо стайка рыбок блеснула в мерцающем свете луны, как горсть серебряных монет, а покачивающиеся от течения водоросли казались такими толстыми и мягкими, что хотелось в них завернуться.

– А, тут кто-то охотится, – заметила Шари, нырнув к мелкому осьминогу, который маршировал на восьми щупальцах по морскому дну. Тот испуганно пригнулся за валуном. – Не бойся – разве я похожа на тех, кто пугает беспозвоночных? – удивилась Шари.

Осьминог пригнулся ещё ниже.

– Ты-то не похожа, – сказал я Шари. – Но если ты обернёшься, то увидишь, что прямо за твоей спиной плавает огромная тигровая акула…

Я был здесь не единственной акулой: несколько чернопёрых рифовых акул крутились поблизости и, несмотря на поздний час – а может, именно поэтому, – выглядели очень бодрыми. Это сородичи Ральфа. Я хотел было с ними поздороваться, но вряд ли они бы это оценили.

Тут Шари обнаружила ещё кое-что и восторженно свистнула, чтобы показать мне. Я увидел нечто похожее на кусок пёстрой стелющейся материи, элегантно покачивающейся на волнах.

– Что это? – удивился я.

– Я слышала, вы называете её испанской танцовщицей, – сказала Шари и, попытавшись тоже потанцевать, расхохоталась. – Это морская улитка. При свете дня видно, какого она чудесного красного цвета.

Я восхищённо разглядывал это создание, пока не заметил на утёсе деревце величиной примерно с ладонь с пружинистыми ветками.

– А это что?

– Трубчатый червь, – сказала Шари и потрогала его носом. Он молниеносно отдёрнулся и исчез. Настоящие деревья тоже наверняка захотели бы так сделать, заметив приближение дровосеков.

– Вау, это самый красивый червь, которого мне доводилось видеть! – восхитился я и заметил, как она обрадовалась. В её родных местах всё совсем другое… И иногда намного красивее. – А рыбы вообще спят? – спросил я Шари.

– Конечно, – ответила она. – Давай покажу!

Мы подплыли поближе к рифу, и она указала мордой на рыбу длиной с ладонь, которая дрыхла на боку в зарослях кораллов.

– Забавно – я бы решил, что она мёртвая.

Потом я в первый раз как следует присмотрелся к рифу… и поразился. Он выглядел совсем иначе, чем днём, – словно превратился в лужайку крокусов. Но благодаря реферату я уже знал, что это не растения, а животные – коралловые полипы, которые, вытянув щупальца по течению, рассчитывали на что-нибудь съестное.

Медленно взмахивая хвостовым плавником, я патрулировал этот совершенно новый подводный мир, где дневная смена спала, зато другие животные бодрствовали. Но вдруг я заметил, что обычно такая шумная, Шари давно уже не свистела. Я огляделся – и обнаружил, что я один в тёмном ночном море.