Водолаз Коновалов и его космос

Каждый день Коновалов входил в море и доплывал до камня, подолгу сидел там, глядя на горизонт, плыл дальше. С каждым взмахом его руки пустота там, где когда-то появлялось счастье, становилась все больше и ощутимей. Ее края расползались, словно выгорала пленка в остановившемся кинопроекторе. Вот она слилась со скукой, захлестнувшей его в ту ночь с Мариной-два. Слилась с равнодушием последнего его вечера в Москве, наполненного материнскими криками. Слилась с пустотой, пожиравшей его изнутри во время секса с женой. «Пустота поглотила пустоту», – думал он отстраненно, будто речь шла не о нем самом, а о скучном персонаже посредственного рассказа.

В тот день он нашел этот подарок. Сколько он пролежал под камнем – грязная невзрачная железяка, с одного края облепленная ракушками? Может, день, может, два, но, скорее всего, всю неделю. Коновалов так и не взглянул бы на него, если бы не внушительных размеров краб. Выползая из-под камня, тот протаранил панцирем оловянный бок, и от неприятного скрежета у Коновалова свело зубы.

Он нагнулся, чтобы установить источник звука, и обнаружил его. Сполоснул от песка. Ножом, который всегда имел при себе по старой привычке, счистил ракушки. С каждым движением лезвия он все лучше понимал, что принесло сегодня море. Так и не освободил до конца от острых раковин – замотал в майку, чтобы не прикасаться больше к находке руками.

– Наконец-то нашел, – прошипело море на прощание. – Передашь?

Юрий кивнул, прижал к груди узелок и вскарабкался вверх по тропе.

– Эй, Коновалов, – окликнуло его море. – Завтра жду!

Солнца на небе уже не было, оно растаяло, растеклось по горизонту малиново-вишневой полосой, как оставленный на жаре шарик мороженого. Белый при свете дня утес превратился в черный силуэт на чернильно-синем с красными отблесками фоне моря. Знакомого белого «логана» с оранжевой полосой по борту на привычном месте не было. Коновалов пожалел, что не взял с собой телефон. Наверняка Сергеич названивает ему, стоя в какой-нибудь далекой пробке или меняя колесо, пробитое в одной из дорожных ям. Темнело стремительно, липкая пломбирная лужица почти стекла за горизонт, в темно-синем небе загорались звезды, далеко в море – огни больших судов и маленьких яхт.

Юра шел по дороге, надеясь, что вот сейчас из-за поворота вынырнут яркие фары, и Сергеич, опустив стекло, крикнет: «Что, заждался меня, Ихтиандр?» Но за поворотом были все те же сумерки, а за следующим – темнота, а за следующим – непроглядный мрак.

Поначалу он прикидывал в уме, сколько километров до города, деля примерную скорость машины на время в пути, и по самым оптимистичным расчетам выходило никак не меньше пятидесяти. При хорошем раскладе, размышлял он в сгущающейся черноте, к городу он выйдет часов через десять. Когда же стемнело окончательно, Коновалов поднял голову и посмотрел на небо. Звезды были незнакомыми. Не мерцала холодным белым светом Полярная звезда, не было его любимого яркого Сириуса и красной звезды Бетельгейзе. Юрий поискал Луну. Луны тоже не было. Кончилась Луна. Сошла на нет. Вместо нее он нашел на небе мутное голубое пятно. Кажется, дед однажды показывал ему это скопление звезд – Бабочку в созвездии Скорпиона.

– Что будем делать? – спросил он самого себя.

– Пошли потихоньку. Ты же на ощупь умеешь, водолаз же, – предложил храбрый Коновалов.

– Ага, по звездам будем ориентироваться, – ехидно добавил напуганный Юрик, – ты же будущий космонавт. А если в море свалимся, выплывем, ты же КМС по плаванью.

Совещание зашло в тупик. Юрий присел на придорожный камень. Нужно было решить, как быть дальше.

– Слышь, камээс, а может – вплавь? – предложил храбрый Коновалов.

– А может, полетим, Юрий Алексеич? – съязвил в ответ напуганный Юрик.

– Меня Фаина ждет, – вспомнил сам Юрий, – Маша, наверное, уже разлила по чашкам мятный чай, налила в хрустальную вазу малинового варенья.

От мысли о варенье в животе заурчало, и отчетливо захотелось есть. Где-то в горах заухал филин. Коновалов все сидел на камне, положив рядом с собой майку, в которую был завернут подарок моря. Внезапно донесся ревущий звук мотора, стало светлеть. Оказалось, дорога в этом месте узкая, в одну полосу. Слева он разглядел невысокий отбойник, справа – отвесную скалу в рябой щетине негустых кустов. Коновалов вскочил с камня, выбежал на дорогу и рванул навстречу, радостно размахивая руками. Машина, показавшаяся из-за поворота, ехала быстро. Водитель при появлении на дороге человека нажал на гудок, но скорости не снизил. Коновалов едва успел отскочить, ударился ногами о металлический барьер, пошатнулся и с трудом удержал равновесие, чтобы не свалиться вниз с крутого обрыва. С возмущенным гудением черный BMW скрылся за поворотом, и мир вновь погрузился во тьму, еще более непроглядную и пугающую.