Водомерка

Она не успела получить ответ, потому что на стол плюхнулась довольно увесистая папка. По всей видимости, документы здесь хранились в идеальном порядке, потому что исполнение запроса заняло считаные минуты.

Ирвин схватил бумаги и принялся лихорадочно листать.

– Полегче! – присвистнул Джеймс. – Мне же их еще обратно собирать. Да что стряслось, можешь толком объяснить?

– Нашел, – победоносно воскликнул Ирвин и извлек на свет четырехстраничный разворот. Сьюзан тоже склонилась над документом.

– Порядок аутопсии, – бормотал он, пробегая пальцем по строчкам, – цвет кожных покровов, так-так, это не то, повреждения внутренних… не то, не то… причина смерти, это нам не надо… Вот оно! – он резко остановил палец, уткнув его в печатные строчки.

– Нужна твоя помощь, – обратился Ирвин к Джеймсу. – Ты же изучал этот отчет, верно?

– Обижаешь!

– Объясни нормальным языком, что означает этот термин? – Ирвин постучал пальцем по бумаге.

– Дай-ка взглянуть. Ты про вертлужные впадины? Хм… Постараюсь объяснить: это место на поверхности тазовой кости, которое совмещается с головкой бедренной кости. Образует тазобедренный сустав.

– Здесь сказано, что ширина суставной щели разная…

– Это значит, что у покойного была разная длина ног.

– Что вы сказали? – переспросила Сьюзан.

– У вашего Питера Бергманна были разные ноги. Одна короче другой. На шесть сантиметров, судя по данным.

– Но Питер Бергманн не хромал, никто из свидетелей, встречавшихся с ним, не упоминал об этом. И на записях с камер походка ровная.

– Вы не дослушали. Судя по следам, операция по реконструкции была проведена во взрослом возрасте, Если бы не коррекция длины, то спектр последствий был бы велик – от болей в позвоночнике до стирания зубов с одной стороны.

– Так вот откуда у него золотой зуб! – воскликнула Сьюзан.

– Я так и думал, – удовлетворенно заключил Ирвин. – У меня возникли сомнения, когда я еще в первом отчете увидел, что Питер Бергманн перенес несколько операций на ноге, я все никак не мог понять, ведь у него не было переломов… Все ясно, теперь все ясно. Его особенность была выправлена рядом вмешательств, но он носил удобную обувь, а мы все гадали, зачем ему ботинки посреди лета… Скажи, – обратился он к коронеру, – вероятно ли, что Питер Бергманн, имея разные по длине ноги, мог хромать в детстве, но не хромать во взрослом возрасте?

– Запросто, я же сказал. Если у него была врожденная аномалия, то при операции по компенсации разницы это вполне можно было выправить.

– Сьюзан, звони своей матери и спроси, как выглядел тот хромой мальчик, с которым она дружила в детстве? Ты говорила, что он был не местный, спроси, откуда он приезжал.

– Сейчас? Уже почти полночь, она, наверное, спит.

– Звони! – тоном, не терпящим возражений, приказал Ирвин, и Сьюзан достала телефон и нажала кнопку «Соединить». Мать ответила не сразу, голос был встревоженный, и Сьюзан постаралась сразу же успокоить ее.

– Мам, прости, что так поздно, но мне нужно кое-что у тебя узнать. Только не удивляйся, ладно? Помнишь, ты рассказывала, что в детстве дружила с хромым мальчиком? Можешь вспомнить, как он выглядел или откуда был родом? Я потом объясню, просто скажи, – Сьюзан внимательно слушала, а потом нажала отбой и посмотрела на мужчин.

– Она сказала, что он был высоким блондином с голубыми глазами. И что он на лето приезжал с родителями из Германии. Ты считаешь, что есть вероятность?

– Боюсь торопиться с выводами, но мне кажется, мы нашли нашего Питера Бергманна.

XXII

Самолет начал разбег, и Сьюзан напряглась, ощущая, как мощные турбины разгоняют железную птицу, вдавливая в сиденье. Нарастающий гул, все громче, и вибрация от движения по взлетке – легкая тряска, как судорога пробежала по самолету, и вот он, отрыв от земли, огромная махина взмывает в небо, унося Сьюзан от родных земель, изумрудного острова с лесистыми холмами и живописными городами. Самолет тряхнуло, и Сьюзан инстинктивно схватила Ирвина за руку. Глаза закрылись сами собой, но так стало даже тревожнее, теперь она ощущала малейшее движение, и звук напряженно работающего мотора стал только явственнее. Она крепче стиснула пальцы своего спутника.

Скорее бы самолет набрал высоту, только тогда она сможет расслабиться, повиснуть, как в меду, – в курчавых облаках, наравне с солнцем, в упругой белесости неба, умиротворяющей юдоли покоя. Только тогда она сможет отпустить руку Ирвина, теплую, успокаивающую, чуть сдавливающую в ответ, словно сержант без слов чувствовал ее нервозность, великодушно готовый разделить все страхи.

До Германии два часа лета. Всего ничего. Последний штрих перед финалом. Еще немного, и будет завершена история потерявшегося в песке времени мужчины, назвавшего себя Питером Бергманном. Человека, чей долгий жизненный путь завершился в живописном заливе на берегу Атлантического океана. Странника из ниоткуда, песочного человека, пришельца во времени, шпиона и самоубийцы, заблудшего. Все эти версии разбились в прах, когда сержант Дэли сумел соединить несколько разрозненных фактов и сложить их в общую картину.