Водоворот судьбы. Платон и Дарья

— Ну что ты преувеличиваешь.

— Не рискуй собой больше. Обещаешь тише скакать?

— Обещаю!

— Я вечером приду к тебе.

— Приходи.

Казак облил взором нежное личико девушки, и они разъехались в разные стороны.

Войдя в хату, Дарья увидела, что мать сидит, уронив голову на стол. Хотя было тихо, но дочь поняла — мать плачет. Она взяла распечатанное письмо, вынула листок и, пробежав по нему глазами, всплеснула руками. От нестерпимой жалости сердце девушки захолонуло. Письмо было из Новочеркасска

— Мама, бабушка умерла? — шепотом спросила Дарья

— Да, — приглушенно ответила Анастасия Васильевна.

— Мне очень жаль, мама. Я так и не увидела нашу бабушку.

Дарье стало неудобно за свое предыдущее веселое настроение. Когда она звонко смеялась, ее мать в это время горько плакала. Опечаленная дочь ушла в свою комнату.

Вечером в окно постучал Платон.

— Пойдешь на утес?

— Не могу, Платон, у нас бабушка умерла в Новочеркасске.

— Жаль, я сочувствую, — с чувством соболезнования сказал он.

— Давай не пойдем на утес, просто посидим на лавочке, — грустно проговорила Дарья.

Платон искренно обрадовался.

— Хорошо.

Девушка предупредительно изогнула тонкие брови:

— Только не долго посидим.

Тихий день склонился к вечеру. В светлых сумерках зазвенели стрижи. Дарья, доверчиво прижалась к Платону, не сводя с него нестерпимо синих глаз. Ее дыхание стало коротким. Она сделалась тихой и задумчивой.

Немного посидев, девушка грустно сказала:

— Платон, мне жалко маму, я не могу долго сидеть с тобой. Иди, завтра увидимся.

— Но мне не хочется с тобой расставаться.

— Мы же ненадолго расстаемся.

— Все равно не хочется. Мы скоро будем вместе?

Дарья, еще теснее прильнув к Платону, горячо прошептала:

— Скоро!

— Скорей бы, — тихо отозвался он.

— Давай досмотрим закат? Уже недолго осталось, скоро стемнеет.

— Давай!

— Какой хороший вечер, даже не верится, что где-то идет война.

Они залюбовались чудесными переливами вечернего неба. Солнце последним лучом скользнуло по верхушкам деревьев. На реке несколько девичьих голосов затянули грустную песню. В узкой полосе гаснущей зари неутомимо носились ласточки.

***

Сумеречным утром Перелыгины на пасеке готовили к следующему сезону инструмент, рамки, улья. Большая пасека Перелыгиных стояла самом краю поля возле густых лип. В самый разгар работы Платон увидел скачущего вдалеке быстрой рысью всадника.

— К нам кто-то скачет! — крикнул он отцу.

— Это Иван Чернавин, — поднес руку к глазам Семен Алексеевич.

Подъехав к Перелыгиным, Иван резко осадил коня.

— Здорово дневали!

— Слава Богу! — просто ответил Семен.

— Прохор Селенин в Вороньей балке заметил большой отряд красногвардейцев. Атаман распорядился отправиться туда на разведку.

Перелыгины быстро собрались и вместе с Чернавиным быстрой рысью понеслись к лесу, где их поджидал Прохор Селенин.

Казаки вошли в сумеречный лес. Впереди всех на коротких ногах бежала лохматая собака Селенина. Деревья глухо шумели редкими листочками. Свет и тени перемежались в темном лесу. Пахло затхлой травой и опавшими листьями. Где-то в глубине леса тревожно ухал филин.

В полдень казаки вышли к балке, где на огромных осинах густо висели вороньи гнезда. Птицы, громко каркая и перелетая с дерева на дерево, раздражали казаков.

— Вон они! — тихо воскликнул Селенин — Их не меньше трех сотен будет.

— Надо уходить пока нас не заметили.

— Разворачивайте коней!

В хутор казаки вернулись, когда уже совсем стемнело. Платон оставил коня на конном дворе и тут же ушел к Дарье. Через две минуты он сидел на лавочке перед хатой Чернавиных.

В эту минуту над рекой выкатилась ясная луна и залила серебристым светом весь хутор. В другой стороне на темном небе раскинулись роскошные яркие звезды. Ночь была такой светлой, что иголки можно собирать. На реке глухо шумела мельница и звонко журчала на колесе вода.

Дарья появилась неожиданно и с улыбой спросила:

— Давно ждешь меня?

— Недавно. А ты как всегда опаздываешь?

— Не всегда, иногда вовремя прихожу, — улыбнулась приветливо Дарья. — Скучал?

— Конечно, Дарья, — и тепло, глянув в глаза, спросил: — А, ты?

— И я тоже.

Платон заглянул в лицо Дарьи. Волнистые густые волосы, тонкие брови и большие глаза с загнутыми вверх ресницами всегда притягивали взгляд Платона. Ему нравилось смотреть на нее, слышать ее приятный голос и видеть ее счастливую улыбку. Он часами мог просто сидеть рядом с ней и ничего не говорить, и это никогда не наскучивало. Ему было достаточно, чтобы она просто была рядом. Дарья казалась ему единственной и близкой девушкой. Только с ней он был готов пройти весь свой жизненный путь. Впрочем, как и Дарья тоже. Им хорошо было вдвоем.

Перелыгин сделал попытку поцеловать Дарью, но она ловко увернулась. Пушистые волосы скрыли ее лицо. В темноте блеснули глаза девушки.

— Не сейчас, ладно?

— А когда будет можно?

Дарья ответила шутливо:

— Когда атаманом станешь.

Платон прижал Дарью к своему плечу.

— Станешь моей женой?

— Стану, — чуть слышно прошептала Дарья.

— Любишь меня?

— Люблю, Платон. А, ты?

У Дарьи дыхание сделалось порывистым, грудь заволновалась, а сердце замерло.

— Люблю!