Воды Дивных Островов

Девушка поведала старушке всё, о чём говорил с ней Синий рыцарь, и прежде всего о том, что нужно будет сразу же бежать к Седым Сёстрам, если сам он падёт в битве. Девушка и старушка молча смотрели друг на друга, и каждая из них знала, что лежит у другой на сердце, хотя это и осталось невысказанным. Они думали о том, что сэр Марк боялся своей гордой и злобной матери, боялся того, что она могла сделать, когда его уже не будет, чтобы сдержать её, боялся, что она могла искать выход своей печали в гневе и жестокости.

Глава LXI Девушка и старушка бегут к Седым Сёстрам

Проходили мартовские дни, и всё пока было тихо, вестей от сэра Марка не было, да, по правде, так скоро их и не ждали. Синий рыцарь оставил в Бруксайде всего шесть десятков воинов под началом старого рыцаря, завоевавшего шпоры в суровом бою, очень опытного, но уже не такого сильного, как раньше. Впрочем, этому последнему факту не придавали особого значения, ибо никто не ждал приближения войны, разве что, пожалуй, набега отряда разбойников, которые вряд ли осмелились бы испытать высокие стены Бруксайда, а если и осмелились, то их быстро отогнали бы прочь. И всё же сенешаль* заботился об охране замковых ворот, которые держались на запоре круглые сутки, кроме нескольких часов около полудня. Денно и нощно у них дежурила стража. Немногие заходили в замок, разве что жители округи, которых хорошо знали, да время от времени бродячие торговцы, но таких всякий раз выставляли из замка ещё до захода солнца. И никто из гостей не приносил желанных вестей из тех земель, где шла война. Но вот в самой середине марта, вести пришли: говорили, что Лига баронов одолела владельца Лонгшоу на поле боя одним лишь страхом пред своим войском да развевающимися на ветру знамёнами. Говорили также, что Лонгшоу заперся у себя в замке, на осаду которого теперь и стекаются все силы. Также вроде бы на помощь баронам привёл свои рати и король Града Разлучающего потока. Когда жители замка услышали обо всём этом, они перестали сомневаться в низвержении лорда Лонгшоу и сильно обрадовались. Но девушка, хотя у неё теперь и появилась надежда увидеть своего друга живым и невредимым, всё же не веселилась вместе со всеми, хотя вряд ли и сама могла объяснить, почему. И старушка не винила её за это.

Незадолго до наступления апреля вместе с торговцами опять пришли вести. Говорили, что всё окончилось, что Лонгшоу взят и разрушен, воины его либо убиты, либо разбежались, а сэр Годрик окончил свои дни на эшафоте королевского города. Теперь в Бруксайде обрадовались по-настоящему и устроили большой праздник. Госпожа замка восседала за столом на возвышении, одетая в парчовые одежды. И восемь вечеров подряд, с того времени, как в замок пришли эти добрые вести, там пировали. Когда же старушка увидела, что девушка грустит из-за этого, она сказала:

– Нет-нет, дитя моё, развеселись и скрепи своё сердце. Всякая весть хороша только до тех пор, пока не придёт следующая. А скажу тебе, что этих двоих, принесших последние вести – торговца и каноника, – я сама расспрашивала, каждого в отдельности, и думаю, что немногим больше они знают о той войне, чем мы сами. Они лишь переносят пустые слухи, добывая себе славу тем, что, как они считают, мы были бы рады услышать. Я бы предпочла, чтобы они вместо этого ещё раз пересказали нам повесть о короле Артуре и сэре Гавейне.

Девушка улыбнулась этим словам, и на сердце у неё полегчало, ибо лучше было ей не думать о том, что этот славный рыцарь, сэр Годрик, которого её друг так расхваливал ей, мог быть побеждён и убит своими врагами. Никаких известий больше не было, и не было долго, до тех пор, пока, наконец, не наступил июнь, когда все в замке уже начали бояться, как бы не случилось чего дурного.

И вот сухим жарким июньским днём старушку и девушку отпустили из замка на прогулку, но не успели они дойти до моста, как увидели всадника, скачущего из леса по ту сторону стен, всадник направлялся к замку. За ним следовал ещё один, а там и ещё двое. Когда они подъехали ближе, старушка с девушкой разобрали, что одежда их запачкана и изорвана, а едут они очень медленно. Больше никто из леса не показывался, и старушка с девушкой удивились этому. Наконец, когда всадники были уже у самого моста, по их одеждам, правда весьма потрёпанным, да по знакомым лицам двоих из них старушка и девушка признали в них бруксайдских воинов. Женщины стояли, словно окаменев, не зная, что им делать. Тем временем воины подъехали ближе и остановились. Один из них, знакомый женщинам больше других, хриплым голосом проговорил:

– Бог видит, с таким трудом и как долго мы боролись за наши жизни, из нас осталось лишь несколько, чтобы поведать о случившемся. Впрочем, теперь нам, должно быть, недолго жить, ибо там, в замке, нас убьют за то, что мы вернулись живыми. Но это безразлично, мы грязны, словно дикие звери, и, словно дикие звери, голодны, и, словно дикие звери, устали. Дайте же пройти зверям, что были когда-то бруксайдскими воинами.