Воды любви (сборник)

богородица путина альбатрос
сунул между ног огромный нос
дураки зовут его клювом
треугольным акулы зубом
с головы альбатроса свисает
член опавший напоминает
припев:
нет эрекции, нет эрекции
отмените же о собраниях конвенцию!
нет эрекции, нет эрекции
отмените же закон о конвергенции!
хватит молчать, интеллигенция!
богородица, спасибо, что путю уберегла
и Контору Роисси дала
чтобы она время от времени
быдлу телу подкидывала бе-ре-ме-н-ну-ю
чтобы тела в себя совала куру
и репортерам ББС объясняла, что «итс факинг рашен культура»
богородица, богородица
у тебя в глазах не троится
а если куры вам не по нраву
мы другую замутим отраву
выпустим к вам дмитрий константиновича компотлева
он для лохов замеса иного
он сует себе куру не в вагину, а в зад
это называется – время назад
верните статью гомосекам и шпионам
мы родины чувство вернем миллионам!
мы пендосам поставим барьер на пути
главное вовремя в офшоры уйти
припев:
нет эрекции, нет эрекции
отмените же о собраниях конвенцию!
нет эрекции, нет эрекции
отмените же закон о конвергенции!
хватит молчать, интеллигенция!

…слушаем, плачем. Ай, хорошо девчонки завернули! Ведь, если честно, и нам, ветеранам Конторы, многие из происходящего нынче на внешнеполитической арене РСФСР не нравится. Этот великорусский шовинизм, эти манеры «старшего брата»… Слава богу, есть такие люди, которые напоминают миру, что слава и величие русской культуры – они не в усадьбах зазнавшихся бояр и дворян Тургеневых да Толстых, пивших народную кровь. А где она, русская культура? А в манде! В простой, рабоче-крестьянской манде простых девчонок ансамбля «Мятежный сикель» – лейтанта Кати Очко, Нади Сикель и Маши Которая Между. Отпели они, получили гонорар от Иосиф Виссарионыча – диск «В Белуджистане в черном тюльпане» с автографом, – и отправились дальше родине служить. А мы остались втроем. Ну, то есть, вчетвером. Товарищ майор Влад Ульянов, товарищ генерал народный певец Иосиф Кабыдзон, и его антре… аптре… антре… куратор, короче, Лев Константинович Ёкрпст! Сижу, глазам своим не верю… И ведь такие простые… Такие свои… А Лев Константинович улыбается, говорит так… вкрадчиво:

– В общем, буду краток, Петрович, – говорит он мне.

– Решили мы наградить тебя Петрович! – говорит он.

– Только не медалями… не поньяком этим пошлым… – говорит, лбом двигая.

Позже мне объяснили, что поморщиться он так хочет, а не может. Ботекс!

– Как ты знаешь, у Иосифа Яковлевича – рак… – говорит мне Лев Константинович.

Киваю. А как же. Мы в печатном органе Конторы, «Экспресс-Газете», завсегда все новости страны узнаем, зашифрованные. Нам так в 1991—м и велели. Переходим на подпольное положение, читаем «Спид-Инфо» и «Экспресс-газету», все данные будут там. Так что о болезни дорогого Иосифа я знал.

– Рак правого яичка, – говорит дорогой товарищ Львович.

Сижу, не шелохнувшись, от счастья едва живой.

– Вот мы и решили, что отдашь ты свое правое яйцо певцу, – говорит товарищ Константин.

– А мы тебя за это премируем его правым яйцом, – говорит он.

– И участием в съемках сиквела «Старых песен о главном – 20” – говорит он.

– Будешь в массовке во время выступления капитана Моисяева, – говорит он.

Иосиф Виссарионович смотрит на меня пытливо. А я на него. Объяснили мне уже, что из-за болезни говорить он не может, только петь. И еще кое-что объяснили…

– Только смотри, Игнатьич, – предупредили меня товарищи Влад и Лев.

– Тайна эта умрет с тобой, – предупредили.

Подошли к Иосифу Виссариновичу. Нажали на что-то в спине. Застыл певец. Снимают они верхнюю половину его головы, под парик замаскированную. А там…. Центр управления космическим кораблем! Да Иосиф и был – космический корабль! А в Центре, посреди экранов, да проводов, два таракана сидят. Один зеленый – Григорий, другой – Кузьма. С планеты Альфа Центавра. И стонут, бедолаги! За животы держатся. Это из-за яйца все, объяснил мне товарищ Эрнст. В яйце – правом, как на грех, – магический кристалл у них. Двигатель корабля…

– А почему, – спрашиваю, – они друг на друга не смотрят?