Воды мира. Как были разгаданы тайны океанов, атмосферы, ледников и климата нашей планеты

Британское правление в Индии было бы немыслимо без использования технологий. Немало сказано о роли железных дорог, телеграфа и пароходов в объединении всех частей империи во времени и пространстве. Но не менее важную роль, пусть это часто упускается из виду, играла и бюрократическая машина с ее канцеляриями, где собирались, сортировались и обрабатывались потоки информации, на основе которой затем принимались решения. Эти канцелярии были узлами обширной имперской сети, все нити которой сходились в Лондоне. Но эта сеть включала и Калькутту, и Шимлу, и множество отдаленных полевых станций, откуда отправлялись и где принимались телеграфные сообщения. Небольшие, хорошо организованные конторы с минимальным штатом работников, обеспечивавших бесперебойное движение информационных потоков, вносили свой важный вклад в управление миллионами подданных британской короны.

Благодаря мощи технологий и бюрократической машины расстояние, некогда бывшее врагом, с которым приходилось сражаться, превратилось для Британской империи в ценное преимущество. Вместо того чтобы бросать вызов власти, оно стало рассматриваться как знак ее могущества. Крошечное почтовое отделение на индийской чайной плантации на берегу речушки, в которой мирно плескались слоны, при ближайшем рассмотрении обнаруживало тянущийся от него провод – свидетельство гордого статуса узла в глобальной сети имперского правления и контроля. Поскольку официальные газеты и журналы любили публиковать подобные фотографии, расстояние стало символом Британской империи – великой мировой державы, над которой никогда не заходит солнце.

Однако оно имело не только символическую, но и экономическую ценность. Благодаря быстрым и надежным пароходам англичане могли есть хлеб из индийского зерна, находясь при этом на комфортном и безопасном расстоянии от земли, на которой оно выращивалось, и от солнца и дождей, от которых зависел урожай. Индия стала для Британии житницей и золотым дном. К 1904 г. она превратилась в крупнейший источник британского импорта и одновременно крупнейший экспортный рынок[133]. И она была ценна для Британии не вопреки, а благодаря удаленности от Лондона.

Расстояние приводило в движение весь имперский механизм. Оно было такой же важной составляющей успеха, как контроль на местах. И это во многом предопределило открытие Уокера, которое сам он назвал мировой погодой. В его распоряжении оказались данные, собираемые на самых больших расстояниях, какие только можно было представить, и ученый использовал их, чтобы разрешить величайшую загадку, приведшую его из мирного Кембриджа на войну муссонов и засух в далекую Индию.

* * *

Те же климатические особенности, которые осложняли жизнь британским правителям, делали Индию уникальным местом для метеорологических исследований. Этому способствовали и ее фантастическое географическое расположение, и невероятные масштабы: все в Индии было огромным. Отделенная от соседей по региону политически, как британский протекторат, она также была отделена от них физически: с севера – Гималайским хребтом, а с трех других сторон – океаном. Раскинувшись на четверти земных широт, она демонстрировала впечатляющий диапазон климатических условий. При этом, в отличие от Британии, где погода менялась почти ежедневно, в Индии, в силу ее масштабов и климатических особенностей, она была более устойчива и могла сохраняться месяцами, что значительно упрощало измерения и расчеты. Иными словами, Индия была местом, где изучать погоду было удобнее, чем где-либо еще на планете. Один из предшественников Уокера – Генри Бланфорд без тени иронии писал, что «упорядоченность и регулярность являются такими же показательными характеристиками здешних атмосферных явлений, как капризность и неопределенность оных в Европе»[134]. Отчасти это связано с географической протяженностью, объяснял он. В Индии «всеобщие закономерности имеют возможность продемонстрировать общие результаты», а так называемые «возмущающие воздействия носят регулярный и устойчивый характер»[135]. Любого, кто пытался изучать сводящую с ума своей изменчивостью английскую погоду, Индия поражала смелыми, размашистыми мазками метеорологической картины. В одних частях страны наводнения были почти нормой, тогда как в других преобладали пустынные условия. В среднем за год в деревне Черапунджи, расположенной среди холмов Ассама, выпадало более 11 684 мм осадков, тогда как в некоторых районах Верхнего Синда – менее 76 мм. В Индии происходили, казалось, невозможные вещи. В самых влажных регионах за день могло выпасть 635 мм осадков – столько же, сколько в Лондоне обычно выпадает за год[136]. При этом на пике жары в некоторых местах приборы регистрировали отрицательные показания влажности воздуха. А циклоны, регулярно обрушивавшиеся на индийские побережья, были несравнимо мощнее тех, что когда-либо видела Европа.