Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг.

Утром в бой вступили главные силы. По словам Геродиана, спровоцировал столкновение Артабан. По обычаю зороастрийцев, он торжественно приветствовал восход солнца, попросил у Ахурамазды помощи, а затем приказал начать общую атаку. По словам Геродиана, варварские конные лучники, катафракты и всадники на верблюдах бросились на римлян галопом, громко крича и стреляя из луков. Боевой порядок парфян описывается как беспорядочный, но за внешней видимостью хаоса скрывался порядок. Парфянские кавалерийские части наступали и отступали так, что, неискушенному римскому глазу это казалось беспорядочным хаосом. На основании этого невозможно произвести какую-либо реконструкцию строя, но другие описания парфянской тактики и настенные росписи Средней Азии позволяют сделать предположение, что боевой порядок состоял из нескольких полков (вероятно, пяти, с резервом, размещенным сзади), каждый из которых делился на крылья, состоящие из центра катафрактов и конных лучников на флангах. Сивенне предполагает, что боевые верблюды использовались впереди кавалерии, чтобы расстроить строй римской кавалерии перед тем, как главные силы вступят в бой друг с другом в ближнем бою. Однако римляне были готовы к их атаке.

Согласно Геродиану (IV 15.1, IV 15.4), боевой порядок римлян был упорядоченным, а фаланги были развернуты в глубину (это подразумевает двойную фалангу); легковооруженные войска располагались в промежутках между фалангами, откуда совершали мощные вылазки против неприятеля; а кавалерия была размещена на обоих флангах: «Римляне встретили варваров, четко и надежно построив фаланги, по обеим сторонам расположив конницу и мавританцев и заполнив промежутки воинами, которые могли легко и свободно выбежать вперед».

Подобное построение войска было довольно традиционным для римского военного искусства. Например, Тит Ливий описывает боевой порядок войск Сципиона в битве при Заме: «Когорты он выстроил… так, чтобы между манипулами оставались широкие промежутки… поместил италийскую конницу на левом фланге, а на правом врагу противостояли Масинисса и нумидийцы. В проходах между манипулами он поставил копейщиков (тогдашних легковооруженных)…» [Ливий. История Рима XXX, 33,1–3]. Мы видим практически идентичное описание построения.

Сивенне приводит четыре различных реконструкции римского боевого порядка: 1) пехотное каре с кавалерийскими крыльями; 2) фаланга, в которой легкие и тяжелые пехотные части чередовались с кавалерийскими флангами; 3) двойная фаланга с кавалерийскими крыльями; 4) двойная фаланга с кавалерийскими крыльями, в которой каждая из отдельных фаланг численностью 6000 человек (4000 тяжелых и 2000 легких пехотинцев) были расположены в виде полого каре. Финский историк считает, что, на основании событий третьего дня, наиболее вероятным представляется традиционная двойная фаланга или двойная фаланга в виде каре, поскольку предполагается постоянное удлинение линии. Сивенне склоняется к мысли, что Макрин использовал стандартный боевой порядок Александра Македонского (в битвах при Гранике и Иссе), в котором фалангиты и более тяжелые легионеры располагались в передней фаланге, а фаланга «гоплитов» (возможно, гипаспистов) и другие аналогичные подразделения с более легким вооружением располагались во второй линии. Эта базовая структура двойной фаланги может быть преобразована в каре, если армия вынуждена сражаться с численно превосходящим противником на открытой равнине. Битва при Гавгамелах/Арбелах является лучшим примером этого: Александр просто выстроил часть своих крыльев в колонны, чтобы сформировать круговой оборонительный строй, который он использовал и в наступлении. Другими словами, представляется вероятным, что Макрин использовал построение, разработанное Каракаллой для предстоящей битвы, но не понял, что двойная фаланга должна была использоваться на такой местности, чтобы противник не мог обойти римлян с фланга. Кроме того, Макрин, похоже, не понимал, что Александр Македонский всегда использовал свои боевые порядки в наступлении, а не в обороне, и никогда не использовал свою вторую линию для удлинения линии фронта. Макрин оказался некомпетентным полководцем, каковым его и видел Каракалла.