Военная контрразведка: Тайная война

Разоблачение «Красной капеллы», сети русских агентов, сумевших пробраться в святая святых — в Главный штаб авиации и таскавших секреты из-под носа Геринга, захват большевистской резидентуры и ее руководителя в Бельгии подняли авторитет Кальтенбруннера в глазах фюрера. Гитлер без тени сомнения доверял ему расправы не только над внутренними врагами рейха, но и все чаще полагался на его разведывательные доклады, чем на абвер, начавший терять нюх. Агенты Главного управления имперской безопасности активно действовали в Швейцарии, США, Британии и регулярно добывали ценную информацию о планах западных союзников СССР. Но судьба войны решалась не в пустынях Африки, а на Восточном фронте, на бескрайних русских просторах.

До начала операции «Цитадель», которая, по всем расчетам, должна была переломать хребет упрямому русскому «медведю», оставалось меньше месяца. Совещания у фюрера заканчивались одним и тем же: он требовал от разведки одного — проникнуть под завесу стратегической тайны и разгадать замыслы коварного Сталина. Несмотря на массовую засылку агентуры в тыл Красной армии (только весной абвер и «Цеппелин» забросили свыше 240 разведывательно-диверсионных групп), результаты их работы оказались плачевными. Большинство агентов было ликвидировано в первые дни после заброса, а оставшиеся в живых долго не задерживались на свободе. Несколько десятков групп, которым повезло больше, тоже не могли похвастаться особыми результатами — поступавшая от них информация носила тактический характер.

Поэтому агента Попова с его родственником, ответственным работником НКПС, Кальтенбруннер воспринял как дар божий. Вербовка Леонова открывала прямой доступ к стратегическим секретам Сталина. Планы перевозок, которые планировались в Наркомате путей сообщений и затем докладывались Кагановичем высшему руководству страны, позволяли заблаговременно узнавать о будущих ударах русских армий. Рейхсфюрер Гиммлер тоже зацепился за группу «Иосиф» и взял на личный контроль подготовку к операции. Все это выводило ее на такой уровень, что Кальтенбруннер решил своими глазами посмотреть на перспективных агентов.

Первым в кабинет вызвали Дуайта-Волкова. Вместе с ним вошел и Грефе. От волнения перед глазами Николая все плыло и сливалось. На непослушных ногах он прошел к столу, не помнил, как сел на стул, и долго не мог понять вопрос. Постепенно ровный тон и деловитость Кальтенбруннера вернули ему уверенность в себе. Судя по всему, разговор вызвал живой интерес у шефа германской спецслужбы. Его занимала не только предстоящая операция, но и более широкий круг вопросов. Кальтенбруннер будто забыл про Грефе и теперь обращался только к Дуайту. Он пытался разобраться во многом: почему такой большой отсев среди кандидатов в агенты из русского контингента? в связи с чем происходят их частые провалы? почему невысок уровень достоверности добываемой ими разведывательной информации? что надо сделать, чтобы изменить положение к лучшему?

И таких «почему» и «что надо делать» Николаю, видимо, пришлось бы слышать еще долго, если бы не звонок: Кальтенбруннера срочно вызывали в ставку Гитлера. Прием закончился.

После этого «Предприятие «Джозеф» перешло в практическую стадию подготовки к переброске за линию фронта. Остаток дня и весь следующий день для Виктора и Николая пролетели в невероятно быстром темпе; все было связано с предстоящим вылетом.

В ночь на 19 июня 1943 года плотные облака, казалось, стелились над самой землей. В них, словно в вате, тонул надсадный гул моторов крадущегося в кромешной темноте «Хейнкеля-111» — спецсамолета из особой эскадрильи рейхсфюрера СС Гиммлера. На подлете к железнодорожной станции Егорьевская, в Подмосковье, он сбросил скорость, сделал крутой разворот и на мгновение будто завис в воздухе. Прошло еще несколько секунд, и в ночном небе распустились огромными тюльпанами купола двух парашютов. Вскоре камыши, обрамлявшие озеро, скрыли парашютистов, приземлившихся на кромке берега.

Так началась активная фаза операции «Предприятие «Иосиф» («Джозеф»), задуманная гитлеровским разведорганом «Цеппелин» VI управления РСХА.

Ранним утром 20 июня в Егорьевский районный отдел НКВД вошел мужчина и заявил дежурному, что является за-фронтовым разведчиком Особого отдела Северо-Западного фронта Северовым, внедренным в германскую разведку, которая направила его с напарником Волковым для выполнения специального задания. Через несколько часов Виктора и Дуайта доставили на Лубянку.