Военная контрразведка: Тайная война

К моменту выпуска из института у новоиспеченного лейтенанта Иванова имелся полный «джентльменский набор»: жена, хоть ине красавица, но зато папа с положением; квартира в Москве и зеленая улица к высоким должностям, которую обеспечивало магическое слово «маршал». В этом его движении не было остановок. По окончании института он тут же был направлен на спецкурсы ГРУ и после оперативной переподготовки в 1979 году получил назначение в аппарат военного атташе при советском посольстве в Болгарии. Определяющую роль в этом сыграли не столько способности, которые у него, несомненно, имелись, а солидная протекция. Да еще какая! Уважаемый маршал и старый фронтовой товарищ отца в очередной раз пошевелил пальцем, и вопрос был тут же решен. Разведчик, «не нюхавший пороха», сразу же оказался на должности помощника военного атташе. Москву Иванов покидал уверенный в себе и своем радужном будущем.

Слух о прославленном то ли дяде, то ли деде маршале бежал впереди него. В софийском аэропорту молодого лейтенанта и его жену приехал встречать на двух машинах сам начальник аппарата военного атташе полковник Скалов. Широкая улыбка на его лице говорила начипающемуразведчику, что заботой и внимание он не будет обделен. Скалов повелительно мотнул головой, и водитель, сгибаясь под тяжестью чемоданов молодоженов, погрузил их в багажник «волги». Сами они заняли места в машине Скалова. В Софии Ивановыхждалауютная, обставленная новой мебелью квартира. Служба лейтенанта началась не с приема дел у предшественника, а с похода по магазинам.

В тот же вечер среди сотрудников аппарата советского военного атташе в Софии пополз злой и завистливый слушок о том, что их ряды пополнил еще один «сынок-засланец», чтобы отбыть «дежурный номер», а затем сесть в руководящее кресло. Сам Иванов при той «крыше», что имелась в Москве, не обращал внимания на злопыхательство «кухаркиных детей» из медвежьих углов — каких-то там нижних тагилов, верхних волочков и богом забытых деревень. Для них и ихжен Болгария и София, вероятно, являлись предметом мечтаний, но только не для него. К его сожалению, до Парижа он не дотянул. Париж ждал других. Папа с тестем были тут бессильны что-либо сделать. Как говорится, у маршала имелись свои дети.

Долго Иванов не грустил. При таком начальнике, как Скалов, ему не пришлось ишачить на службе. Боявшийся не только маршальской, но и собственной тени, тот, не желая портить себе жизнь и наживать лишних врагов, закрывал глаза на работу своего помощника и старался как мог гасить недовольство подчиненных, прорывавшееся порой на партийных собраниях. Иванов, предоставленный самому себе, находился в «свободном поиске» оперативной информации и кандидатов на вербовку.

На светских раутах и во время ритуальных приемов в посольствах, где требовалось твердо знать свой последний стакан и не забывать подлить в бокал другим, чтобы с развязавшегося языка снять разведывательную информацию, он чувствовал себя как рыба в воде. Для рутиной, черновой работы годились другие, «ломовые лошадки» — ротные старлеи и капитаны.

София — это, конечно, не Париж. Однако Иванов и здесь нашел для себя благодатное, но далеко не разведывательное поле. Легкий и приятный в общении, щедрый и хлебосольный за столом, тем более за казенный счет, он, после того как жена уехала рожать в Москву, быстро нашел таких же, как сам, ловеласов. Информация, получаемая от них, с большим трудом тянула на разведывательную. Ее можно было отнести скорее к слухам и сплетням, распространявшимся около высшей политической тусовки, но Скалов молча принимал его докладные. Прошло время. Иванов вскоре перестал заниматься даже сбором сплетен тусовок.

Пришедшего на смену Скалову генерал-майора Кизякова мало интересовали оперативные комбинации и разведывательные операции. Он специализировался на комбинациях иного направления. Бывший выпускник института физкультуры оказался в рядах военных разведчиков не потому, что обладал выдающимися способностям, которым мог позавидовать хваленый Бонд, а исключительно по протекции. В отличие от возможных будущих зорге, убывших в Монголию, его тесть, большой партийный босс, вместо тесного и пропахшего потом спортзала нашел ему место получше.

На посту военного атташе в Болгарии генерала Кизякова больше занимало состояние собственного кармана, а также то, как бы лучше ублажить начальников в Москве. Основными объектами его устремлений стали столичные магазины и антикварные лавки. В лице Иванова он нашел достойного помощника.

При такой поддержке Иванов быстро пошел вразнос. К тому времени у него окончательно разладились отношения в семье. Мало того что жена после родов отказалась покинуть Москву, так еще доброжелатели накапали о его амурных похождениях в Софии. Не остался в стороне от конфликта и отец оскорбленной дочери. Он смотрел волком на непутевого зятя и грозился сослать его из Софии туда, где Макар телят не пас.