Военная наука – наука побеждать (сборник)

Из рапортов в Государственную Военную Коллегию сочиненную ведомость в генеральном от полевых полков дежурстве Граф Иван Петрович не выпустил! По ней во время моего командования умерло людей 50-я доля, соображая и умножительность в первых месяцах (прочие ж в дальних гошпиталях, из отправленных туда при прежних начальниках войск). Это видно по Государственной Военной Коллегии. Вашему Сиятельству описание сие для одного любопытства и предварения противных отзывов.

[П. И. Турчанинову]

[Конец ноября 1792 года]

Графа И[вана] П[етровича] С[алтыкова] атака за очною опасностью преследовала меня на пути. Прочтите мое письмо к Гр[афу] Н[иколаю] И[вановичу] по сему предмету, но с лучшим вниманием прежнего. Для чего от генерального дежурства не выпустил он лучшей описи против его бестолковой ведомости. Вы бы увидели, что знатною частию вымерли его гошпитальные, каковых еще пропадает больше 200, коих я не успел выключить за справками. Выписанных же не больше трех человек. Это правда, что у него был день, в которой пошло гулять на другой свет или больше, или столько, нежели при мне в 10 месяцев, то есть 500 человек.

«Нужное солдату полезно, а излишнее вводит в роскошь – мать своеволия»

Беглых на очистку у меня было менее 300; у него по одному Псковскому полку 700. Прошлого года при Брюсе и Германе я во внутренности войти не мог. Последний завел Кюменский гошпиталь, в котором умирало по 50 человек в неделю… пустое!.. Нет в Финляндии скорбута, но чрезвычайно может быть и у меня, коль паче иных болезней. Спросите Кн[язя] Мещерского, подполковника Обольянинова и иных бывших при мне; а Гр[аф] И[ван] П[етрович] доказал свое недоумие. Гошпитали там те же. Под словом отменения разумею я опорожнение оздоровлением человеколюбивым… У меня из больных в слабые, из сих в хворые, из сих в прохладные, оттуда уже в роты; наконец, в сих последних по малому числу больных не было почти нужды. Копыльский на Кубани перевел я, оздоровивши, гошпиталь по разводу бывших в куче войск вдоль реки. Александровский, за который до меня начальствующему от Главнокомандующего было жестокое взыскание по крайней смертельности, опорожнился приходом. Так и другие. Из Тавриды я вышел на Днепр без обывательской фуры и не оставя там ни одного больного. То же в моих походах в Пруссии, Польше, Молдавии, Валахии. Внутри границ не имел я в гошпиталях нужды.

Поход мой под Красное Село на маневры: на квартирах слабых полдюжины, там же в полку ни одного мертвого, ни больного. Но в начале прежней войны от Ладоги до Смоленска в грязь и слякоть – мертвый один, слабых полдюжины. В разбеге по Уральской степи взад и вперед – ни одного мертвого. С корпусом за Кубань и Лабу от Копыла – один мертвый. За Дунай с корпусом в прежнюю войну до Козлуджи – мертвого ни одного, а в Измаиле учредил гошпиталь… Кончу, как оздоровели в Тавриде гошпитали, паки для заведения оных мне подрядчики давали задатку 7000 рублей.

В отсутствие Ваше я велел это письмо показать Гр[афу] Н[иколаю] И[вановичу] в предосторожность от клеветы. В полной благодарности…

А. С.

* * *

13 декабря 1792 года, Екатеринослав

Милостивый Государь мой Петр Иванович!