Военная разведка в Российской империи — от Александра I до Александра II

Следующим, к кому направился Паренсов, несмотря на позднее время, был М.А. Хитрово. Начальник дипломатической канцелярии при главнокомандующем Действующей армией «дал массу полезных указаний». Он начал с того, что охарактеризовал российские консульства на Востоке (в том числе и на территории, оккупированной турками), с сотрудниками которых придется столкнуться. В бароне Стюарте Паренсов, по словам Хитрово, должен был найти «прекрасного, умного, деятельного и милого человека». Вместе с тем барон совсем недавно находился в Бухаресте, и «весьма сомнительно, чтобы он мог изучить всю Болгарию». Ко всему прочему это был первый дипломатический пост Стюарта. Как на знатока Румынии, М.А. Хитрово указал на российского консула в Галаце Александра Степановича Романенко. Затем Хитрово упомянул Паренсову о наших скопцах, которыми наводнена Румыния и преимущественно большие города. Скопцы, по мнению Хитрово, могли оказаться весьма полезными помощниками.

Что же касается Болгарии, находившейся под турком, то там дело обстояло не настолько блестяще. В Рущуке генеральным консулом был Василий Федорович Кожевников, в высшей степени порядочный человек, но больной и неподвижный. Зато, по словам Хитрово, в его консульстве «был золотой человек кажется драгаман, Карвонидес, грек знаток Болгарии и турок ловкий, пронырливый, умный, решительный, находчивый, одним словом, такой, какого» Паренсову «именно было нужно» (Паренсов П.Д. Указ. соч. С. 32–33). «Очень рекомендовал» Паренсову Хитрово российского консула в Тульче — Романенко, брата галацкого консула. Но Тульча была в стороне от предполагаемых действий армии. Хитрово говорил Паренсову, что в Бухаресте он найдет болгарских выходцев, и что они смогут оказать ему услуги. Порекомендовал Хитрово и некоего Княжевского (болгарина, проживавшего в Рущуке), старика, бывшего еще лазутчиком русской армии на Дунае в 1853–1854 гг.

В том, что касается паспорта на имя Паульсона, Хитрово порекомендовал отказаться от этой затеи и выписать паспорт на собственное имя, избегая называться полковником. Удивительный инструктаж владевшего материалом человека.

Когда же Паренсов, наконец, встретился с Артамоновым и Бобриковым, побывшим уже в Болгарии и Турции, то последние разошлись лишь в деталях по поводу последствий посещения Рущука Паренсовым. Артамонов не сомневался, что Паренсова повесят или зарежут, а потом извинятся перед русским правительством. Бобриков допускал, что, может, и не зарежут, и не повесят, но утверждал, что поездка будет совершенно бесцельна, так как турки будут следить за каждым его шагом, а к укрепленным пунктам даже не подпустят. При этом Бобриков прибавлял, что во всяком случае Паренсов может быть арестован и посажен в конак (тюрьму).

Сразу же после приезда в Бухарест Паренсов направился к барону Стюарту и представил ему рекомендательное письмо начальника Полевого штаба. Обсудив с Паренсовым несколько вариантов его представления окружающим, барон остановился на следующем: полковник — вологодский помещик для русских, а Пауль Паульсон — кузен барона — для остальных. Инкогнито Паренсова было тут же раскрыто румынскими властями. Барон очень скептически отнесся к идее посещения Рущука и, по сути, повторил рекомендации Хитрово, на кого можно рассчитывать в разведывательной работе. Высказался Стюарт и по поводу выделенной на нужды разведки суммы — 3000 рублей. По его мнению, «это положительно мало и что не в том дело, чтобы истратить деньги, а в том, чтобы иметь их в данную минуту под рукой».

Помощь дипломатического агента России в Бухаресте барона Стюарта и 2-го секретаря консульства Золотарева оказалась основополагающей в деле создания агентурной сети Паренсовым.