Военная Россия

Создание СССР, а вовсе не золотые погоны и раздельное обучение, и было первым шагом к реставрации дореволюционного порядка, от демагогии про общечеловеческое общежитие к очередной вавилонской башне. Но у СССР, как и у всякой подобной затеи, есть один базовый просчет. Империи стараются расшириться, чтобы основание для башни было побольше, ведь башню-то стремятся довести до неба, чтобы скинуть Бога. Но Бог подгадил всякому империализму, создав Землю круглой. Это из-за кривизны земной поверхности чем больше площадь государства, тем больше оно склонно разваливаться. Британская империя была куда больше Российской, вот раньше и рухнула. А главное: и небо круглое, так что в него так же пальцем попасть нетрудно, а вот вавилонской башней — совершенно невозможно, потому что непонятно, где у неба слабое место. Зато очень понятно, где слабое место вавилонских башен: в них действительно удобно перемещаться между отдельными национальными квартирами, но чрезвычайно неудобно жить в любой из этих квартир. Почему, видимо, люди так и стремятся поперемещаться куда угодно, лишь бы от родных пенатов. Русское царство, Российская империя, СССР, СНГ и РФ, — это все одна вавилонская башня на разных стадиях своего сооружения и разваливания. В ней по-прежнему неуютно жить, поэтому каждый подозревает соседа, что тот спит и видит, как бы занять твою квартиру — потому что сам человек полагает свое благополучие в том, чтобы квартира соседа была объединена с собственной в одно целое, с одним гимном, под единым недреманным оком двуглавого орла. Желание параноидальное, но оно исполняется — правда, при этом империя все сокращается и сокращается, как шагреневая кожа, и чем мизернее империя, чем скукоженнее вавилонская башенка, тем параноидальнее страх за то, как бы эта башенка не развалилась. Но рано или поздно это должно кончиться: либо башенка рухнет, либо человек заметит, что свобода — тоже своего рода башня, правда похожая больше на Эйфелеву, чем на Кутафью. Империализм поглощает, свобода излучает, а человек создан светить. Так что не стоит вздыхать по СССР, когда есть — есть, есть! — возможность дышать свободой.

* * *

Россия обернулась к Европе в эпоху, когда Европа переживала глубочайшую трансформацию от Средних веков к Возрождению и Новому Времени. Россия же этой трансформации не переживала и не понимала её, хотя с готовностью принимала новые формы. Более того: трансформация Европы не была последовательной и полной.

Европейское Новое Время терпит внутри себя существование многих пережитков Средневековья, сохраняет некоторые политические, религиозные и культурные традиции Средневековья. Одновременно Европа умеряет и не даёт развиваться наиболее свободолюбивым движениям, предоставляя им отправляться в Северную Америку.

Россия из этих элементов европейской цивилизации выбирает наименее либеральные, наименее гуманистические, наиболее этатистские. Она думает, что Европа в глубине души с ней солидарна. Российская номенклатура убеждает Европу, что "Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе" слишком много внимания уделяет демократии и правам личности (2005 год, телевидение РТР), что она должна стать "Организацией по государственной безопасности в Европе". Тут она и попадает впросак: европейская номенклатура, возможно, вполне сочувствует таким идеалам, но всё-таки в Европе достаточно свободолюбия, чтобы противостоять искушению деспотизмом.

* * *

Империализм России — это и то, что преп. Антоний Сийский в своём завещании, за полгода до смерти, предписывает братьям молиться об Иване Грозном, "чтоб Бог покорил под руку его вся поганския страны". Это в наши дни Вл. Махнач утверждает, что Казань завоевывали в порядке самообороны — там, якобы, турецкие шпионы засели, как сейчас в Грузии сидят шпионы американские. А полтысячелетия назад всё было куда откровеннее — да, во всём мире, но и в России тоже. И то, что империи строились всеми, не оправдывает российского империализма.

* * *

Милитаризм тесно связан с инфантилизмом как незрелостью души, жаждой прочную опоры вне себя. Связан он и с патернализмом — стремлением быть опорой для других, даже если другие этого не хотят. Так извращается золотое правило этики: люби ближнего как самого себя. Человек, действительно, любит себя как объект манипуляций, соответственно, и других любит как объект манипуляций. Это иерархизм насилия. Первой жертвой оказываются дети.

Милитарист не любит детей, защита которых есть его высшее, да и единственное оправдание. Эта нелюбовь намного очевиднее в случае религиозного насилия, которое начинается с насильственного воспитания детей основам той или иной религии — воспитания беспощадного и абсолютно бессмысленного, а для религии вредного. В милитаристской стране — какова Россия — детей не любят. На них кричат, как на новобранцев, их пытают (считая эти пытки методом воспитания).