Военно-морские рассказы

Вслед за ними бежали дежурный по кораблю с маской молчаливого участия на лице и командир боевой части с шелковым зеленым флагом в руках, на глазах проникаясь торжественностью момента.

— Давай! Бегом! Крепи! Затягивай!

То, на что, обычно, уходило около часа, делалось за пятнадцать минут.

И все вышло бы как нельзя лучше, если бы...

Если бы построение сделали как обычно на «вертолетке», а не на полубаке. Так бы подняли и черт с ним. Потом бы... пока никто не видит... поправили...

Сигнальщики спешили, командиры торопили. И, как назло, все шло наперекосяк.

До подъема пять минут. Вроде все готово, но... надо же еще переодеться. В парадную форму.

И сигнальщики умчались переодеваться, забыв о том, что талреп на носовом тросе не затянут. А только наживлен.

Сигнальщики не успели. Переодеться. На флаг и гюйс назначили первых попавшихся. Лишь бы связисты. А там... авось не ошибутся.

— Государственный флаг... — и так далее, — ...флаги расцвечивания, — командир выдержал паузу и выдохнул: — Поднять!

И сразу стало ясно, что «авось» на этот раз... не оправдал высокого доверия.

Под звуки гимна, гюйс, на который устремлены были взгляды всего экипажа, поднимался почему-то вверх ногами.

— Не так, не так, — махал рукой связист. — Наоборот!

Облеченный столь высоким доверием дежурный по БЧ, сделал вид, что «все так и надо» и быстро-быстро закрутил руками в обратном направлении.

— Х-ху, — выдохнул командир.

Рано, рано выдыхаете, товарищ командир.

Носовые флаги ползли вверх рывками. Провисающий трос болтался, незатянутый талреп противно скрипел.

— Сейчас упадет, сейчас упадет, — шептал командир, не отрывая ладони от виска.

Дзын-нь! Звяк!

Накаркали вы, товарищ командир. Сырым комом рухнули на палубу разноцветные флаги. И перепутались!

— Не идет! — паниковали сигнальщики. Им, скрытым от людей громадой носовой надстройки, ничего видно не было. — Заело!

— Давай! Тяни! Потом разберемся! — кричали они друг другу. И дергали, дергали, дергали трос.

— Вольно, — сказал командир, дождавшись последних аккордов. — Дежурный по кораблю ко мне.

— А ну глянь, чего там! — один из сигнальщиков как птица взлетел на банкет.

— Твою мать! — послышалось оттуда. И еще много-много иностранных слов.

— Разойдись, — совсем уже убитым голосом скомандовал командир на полубаке.

Нет, сигнальщикам ничего не было. И завтрашний подъем флага прошел без сучка, без задоринки.

Восток ... такое дело...

Есть люди-легенды. На любом флоте, в любой базе, на любом корабле, в любой боевой части есть люди-легенды. Это те, о которых будут вспоминать и рассказывать еще очень долго, те с которых будут брать пример молодые матросы и те от которых до сих пор вздрагивают во сне командир и старпом.

Если вам когда-нибудь доведется побывать на самом краю света и судьба занесет вас во вторую бригаду, а тем более, на «Кедров», вы обязательно услышите о Быстове. Да, вам обязательно расскажут множество историй; ну, например, о том, как Быстов строил сауну, она еще потом так красиво развалилась, но было поздно, потому, что полученный отпуск Быстов уже отгулял. Или о том, как Быстов в Керчи с женщинами общался — продуктивно, надо полагать — потому как сам Быстов рассказывал... с бо-ольшой выдумкой. Еще могут рассказать о том, как нас троих вохра ловила по всему заводу, в той же Керчи. Да многое могут рассказать. О Быстове.

Говоря словами пролетарского классика: «Молодой матрос, решающий, с кого бы сделать службу свою. Скажу, не задумываясь, — делай ее со старшего матроса Быстова».

Кстати, Ряузов был очень недоволен, когда я перефразировал классика впервые. Но пусть вас это не смущает. Просто уверенный в себе Ряузов в поэзии абсолютно не разбирался. Тогда. Как сейчас не знаю.

А началось все с того, что мечтавший о службе на Флоте Быстов попал в пограничные войска. Пришлось ему утешиться тем, что морчасти. И отправиться... в Анапу... для начала.

В Минводах предстояла пересадка. Поэтому три десятка стриженых наголо призывников расселись в зале ожидания, рассказывая друг другу анекдоты и дожевывая то, что еще оставалось. На дворе стоял октябрь, в родной Чите давным-давно выпал снег и среди теплой кавказской осени наши, одетые в ватники и ушанки, защитники Родины смотрелись несколько сюрреалистично. Так, должно быть, выглядит родной российский бомж в самой середине причесанных пляжей насквозь буржуазной Калифорнии.

Неподалеку разместились узбеки. Судя по стриженым макушкам и огромным хурджунам, счастье защищать родные рубежи выпало и им.

В таких условиях люди сходятся быстро. Уже через несколько минут завязался разговор: «А как у вас? А вы откуда? А вы куда? А мы в Читу».

— В Читу?! А мы как раз из Читы!

— Ну?

— Точно!

Если ты настоящий моряк, то желание весело обмануть ближнего у тебя в крови. И случая ты не упустишь. Быстов был настоящим моряком.

— В Читу, значит, — сказал он задумчиво. И сдвинул ушанку на затылок. — А вы знаете, какие в Чите морозы? Сейчас. Уже.