Военное дело древних персов

По-видимому, в конце VII — первой половине VI в. до н. э. развитие конницы персов и мидян шло в одном русле. Несомненно, на данную эволюцию оказали влияние и скифы, господствовавшие в Передней Азии в третьей четверти VII в. до н. э. В частности, Геродот (I, 73) упоминает обучение скифами мидян стрельбе из лука (ср.: Curt., X, 1, 31)[295]. В данном пассаже речь идет о знатных мидянах, царских сыновьях, воевавших, как и скифы, верхом на конях. Простые же общинники служили в пехоте, вооруженной в основном метательным оружием (Xen. Cyr., I, 5, 5; Strab., XV, 3, 18–19). Для рассмотрения того, каким способом воевали конные персы и мидяне в VI — первой половине V в. до н. э., мы можем привести сообщение Ксенофонта (Cyr., I, 4, 23; ср.: II, 1, 7–8) о бое конницы: «Враги [= ассирийцы][296] же, увидев, что мидяне двигаются вперед, разомкнулись, одни подняли луки, а другие — пальтоны, чтобы, если они сблизятся на выстрел из лука, встать, как обычно чаще всего и происходило. Ибо до этого, когда противники оказывались вблизи, они подъезжали друг к другу и многократно перебрасывались, вплоть до вечера». Вопрос о том, как действовала плохо известная нам поздневавилонская конница, стоит оставить в стороне — это отдельная проблема[297]. Ксенофонт же считал, что мидийско-персидская и месопотамская конница имели аналогичное оружие и тактику. Данная тактика была обычной для легких конных метателей, бой между которыми мог продолжаться довольно длительное время. Противники сближались на несколько сотен метров, размыкаясь из глубокого походного построения для удобства метания, и перестреливались между собой[298]. В это же время происходили налеты и столкновения конных отрядов и отдельных храбрецов, выезжающих на врага из общего строя всадников. Во время войны с Лидией (547 г. до н. э.) персидская конница действовала таким же способом. Поэтому персидские всадники и не могли противостоять атаке конных копьеносцев-лидийцев. Именно по этой причине против последних Кир II выставил обозных верблюдов, которые напугали своим видом и запахом лошадей лидийцев (Hdt., I, 80; Xen. Cyr., VII, 1, 27)[299].

Захватив Переднюю Азию, Ахемениды стали развивать свою конницу. Они раздают персам, мидянам, гирканцам и представителям других привилегированных иранских этносов поместья. Обладатели этих поместий должны были поставлять в армию Царя царей вооруженных всадников (Xen. Cyr., VIII, 4, 28; 6, 10–11; 8, 20). Такой «надел коня» (bīt sīsî) известен нам по клинописным поздневавилонским табличкам. Впервые это поместье, под названием bīt aspatu, упоминается в табличке из Сиппара (VS, V, 55), в которой говорится о том, что некий вавилонянин Илли-акаби сдал в аренду часть этого надела (526/5 г. до н. э.). Французский ассириолог Г. Кардашия указывает, что bīt aspatu — это иранская параллель аккадского bīt sīsî, образованная от персидского asp — «конь»[300]. Как поясняет М. А. Дандамаев, здесь иранское слово заменило аккадский термин, так как сама система такого землевладения была введена персами[301]. Поэтому Ксенофонт (Cyr., IV, 3, 4–26; 5, 58), может быть не без оснований, приписывает создание персидской конницы и распределение поместий всадникам именно Киру Великому (558–530 гг. до н. э.). Хотя Ксенофонт (Cyr., IV, 3, 14; 5, 49) предполагает, что всадники во времена Кира могли при необходимости спешиваться, оставив лошадей конюхам, но похоже, что это теоретическая выкладка автора — знатные персы вообще считали зазорным ходить пешком (Xen. Cyr., IV, 3, 23; VIII, 8, 19).

Битва греков и персов (вероятно, при Платеях). Прорисовка южного фриза храма Ники в Афинах (ок. 425 г. до н. э.). Воспроизведено по: Stahler K. Griechische Geschichtsbilder klassischer Zeit. Munster, 1992. S. 61, Abb. 20g.