Военное искусство и военная культура Евразии

Еще до Первой мировой войны военные теоретики стран Европы и Российской империи выделяли две основных военные доктрины. Первая предполагала войну на истощение и постепенное изматывание противника, который будет вынужден истратить все свои экономические, политические и людские ресурсы. Вторая подразумевала решительные наступательные действия, которые завершаются стремительным разгромом армии противника, которая еще не успела завершить мобилизацию. На последней был построен знаменитый план начальника генерального штаба Германии генерала Шлиффена по разгрому Франции и России в течение всего 6-8 недель. Война Советской России с Польшей в 1920 г. может быть использована нами как один из примеров войны, в которой также преследовалась цель быстрого разгрома противника войсками Красной Армии. Причем, несмотря на поражение Красной Армии под Варшавой, М.Н.Тухачевский продолжал придерживаться стратегии «сокрушения». Он рассчитывал на то, что тыл капиталистических стран окажется непрочным, а действия РККА будут поддержаны восставшим рабочим классом[326].

Наиболее известным примером войны на истощение в 1920-е гг. в советской военной школе была признана Первая мировая война. А.М.Зайончковский считал, что провал планов блицкрига и поражение Германии в Первой мировой войне заключался в ошибочном мнении генерального штаба Германии, что одним ударом можно будет сокрушить Францию. План Шлиффена был сорван. Германия оказалась обречена на поражение, поскольку ее людские и материальные ресурсы значительно уступали мобилизационным возможностям стран Антанты, и были недостаточны для ведения длительной войны сразу на два фронта[327].

Советские военные теоретики, такие, как А.А.Свечин, В.К.Триандафилов, Б.М.Шапошников в 1920-е гг. придерживались мнения, что будущая война будет крайне изнурительной и потребует привлечения максимальных материальных и людских ресурсов[328]. Б.М.Шапошников тогда писал: «...вероятнее всего, будущая война примет характер борьбы на измор»[329]. Эту точку зрения поддерживал и М.В.Фрунзе. В.К.Триандафилов вывел закономерность, которая заключалась в том, что индустриально развитые страны имели возможности мобилизации в свои армии до 23-25% от всего населения страны. В качестве примеров назывались такие потенциальные противники СССР, как Германия, Великобритания и Франция. Что касается аграрных стран, к которым были отнесены Румыния, страны Прибалтики, а также СССР, то их мобилизационные возможности ограничивались лишь 14-15% от всего населения[330]. Эти предположения о мобилизационных возможностях указанных стран в дальнейшем было подтверждено в ходе Второй мировой войны.

При недостатке обученных стратегических резервов для пополнения РККА, представители советской военной школы в предвидении новой войны предполагали наращивание численности обученных резервистов. Причем наиболее оптимальным способом являлось применение смешанного принципа комплектования, который позволял провести военное обучение призывного контингента без длительного отрыва от производства и пропускной способностью, превышавшей кадровые части РККА в 3 раза, как считал М.В.Фрунзе[331]. На этом строился его расчет по достижению эффекта экономии на содержании кадровых частей РККА при сохранении и постепенном наращивании стратегических резервов.

Оборонительный характер военной доктрины СССР в середине 1920-х гг. предполагал переход к смешанному, территориально-кадровому принципу комплектования, который в тех исторических условиях был наиболее оптимальным и позволял накопить значительные стратегические резервы в случае, если возникнет угроза войны. Ежегодно на призывные участки прибывало до 1200 тыс. призывников, из них годных к военной службе было около 800-900 тыс., в то время как пропускная способность сократившихся численно кадровых частей РККА позволяла провести полноценное боевое обучение всего около 300 тыс. призывников[332]. Неэффективное использование основной части призывного контингента лишало РККА в перспективе огромных стратегических резервов, поэтому руководство армии и государства окончательно приняло решение о переходе на смешанную систему комплектования.

В качестве стратегической задачи военной реформы предполагалось создание широкой, разветвленной системы обучения, которая охватила бы весь призывной контингент при одновременном прикрытии границ СССР, что позволило бы создать благоприятные условия для развертывания численности РККА в случае начала войны при наличии заранее подготовленного и хорошо обученного призывного и запасного контингентов.