Военное искусство и военная культура Евразии

Самостоятельные губернские дивизионные и корпусные территориальные округа стали основными организационными единицами, занимающимися всеми вопросами комплектования и мобилизации, полностью заменив собой губернские военкоматы. Управление губернским территориальным округом состояло из начальника управления, политсекретариата, учетно-мобилизационного отдела, отдела вневойсковой подготовки, административно-хозяйственного отделения[340].

Местный территориальный аппарат был наделен функциями приписки и учета военнообязанных, а также конского состава и обоза, проведения очередных призывов и призывов по мобилизации, составления мобилизационных планов в пределах своего округа, проведения допризывной, войсковой, физической и политической подготовки. Управление самостоятельного территориального округа подчинялось непосредственно командующему военным округом, несамостоятельный территориальный округ - командиру дивизии[341]. Происходило сращивание на местах военного и гражданского административного аппарата (исполкомов советов), что привело к децентрализации и одновременно милитаризации государственного аппарата, с одной стороны, с другой, сделало его менее эффективным, чем аппарат Наркомата военных и морских дел.

Распределение призывников по подразделениям и родам войск производилось, исходя из уровня образованности и военной подготовки, которой занималась система Всевобуча. Основная масса призывников пополняла ряды стрелковых и артиллерийских подразделений, менее подготовленные - хозяйственные и тыловые части, призывники с техническим образованием или квалификацией - специальные рода войск. На штабную работу, в управление на специальные должности брали призывников со средним и высшим образованием.

Поскольку от призыва освобождались квалифицированные рабочие и служащие советского аппарата, поэтому призывной контингент в территориальные части на 90% состоял из крестьян и неквалифицированных рабочих. Немалая часть служащих от службы в территориальных частях освобождалась, так как растущий партийно-советский государственный аппарат также нуждался в квалифицированных работниках. Кроме того, партийно-советская номенклатура тоже имела льготы по призыву. От участия в сборах освобождались секретари губернских и уездных комитетов РКП(б) и РЛКСМ, председатели губернских и уездных исполкомов Советов, руководители профсоюзов[342]. Но в то же время часть партийно-советского аппарата привлекалась для сборов, для проведения занятий по политпросвещению призывников. За счет работников партийно-советского аппарата комплектовалась часть среднего и старшего командно-политического состава территориальных частей.

Вместе с тем, к вопросам взаимодействия с терчастями РККА работники местного партийно-советского аппарата подходили формально, с казенным равнодушием. М.В.Фрунзе признавал, что «.. .к сожалению, в очень многих случаях участие гражданских органов в терработе носит механический характер, не выходящий за пределы сочувствия и кое-какого «содействия»[343]. Партийные и советские работники уклонялись от прохождения службы в терчастях РККА под различными предлогами, в результате росло социальное отчуждение между переменным рядовым и командным составом, поскольку большинство рабочих и крестьян, за счет которых укомплектовывался рядовой состав, таких льгот не имело. Таким образом, социальная дифференциация проникала из общества в армию, оттесняя на задний план революционные, военно-коммунистические традиции РККА времен Гражданской войны.

После окончания Гражданской войны перед комсоставом РККА встала острая проблема - укрепление дисциплины и повышение качества боевой подготовки. Для решения этих задач большую роль играл учет этнических и демографических особенностей призывного контингента при комплектовании различных родов войск. Призывники из лесных районов, население которых традиционно занималось охотой, зачислялись в стрелки. Казаки пополняли кавалерийские части, в артиллерию и технические рода войск (саперы, связисты) набирали промышленных рабочих[344].