Военное искусство и военная культура Евразии

Здесь, на мой взгляд, остро встает вопрос об ответственности писателя перед обществом. Постоянное напоминание об этой исторической вине очевидно способствует не только собственно порождению комплекса вины, но и реакцию на нее. Память об унижении и ошибке может привести к результатам противоположным предполагаемым - очевидно может возникнуть желание избавиться от этого унижения и «попробовать еще раз», но уже не совершая «промахов». Сейчас мы можем наблюдать возникновение и развитие неонацистского движения в Германии и так называемую «ностальгию по милитаризму» в Японии, отчасти, на мой взгляд, это спровоцировано «перегибанием палки» в отношении негативных оценок прошлого этих стран. Кажется, что наиболее эффективным шагом на пути снижения напряженности в этом отношении могло бы стать полное отвлечение внимания людей от этого исторического периода и прекращение обсуждения роли отдельных людей или целых наций в преступлениях против человечности и подобных неприглядных поступках.

Но это невозможно как минимум по двум причинам. Во-первых, слишком значительными были сами события тех времен для того, чтобы люди не обращали на них внимание снова и снова. Во-вторых, тексты писателей, анализировавших эту проблему; созданы достаточно давно, чтобы закрепиться в культурном обиходе, и написаны они достаточно талантливо для того, чтобы оказывать исключительно сильное влияние на сознание и поступки людей нынешнего времени. Так что с полным основанием можно сказать, что послевоенные немецкие писатели несут свою долю ответственности за возрождение идей, с которыми, как кажется, они косвенно боролись, изображая страдания людей, принесенные известным режимом в известный исторический период.

С.В.Липачев [183] Маленькая судьба большой войны

Вторая Мировая война стальными гусеницами танков и коваными сапогами солдат прокатилась не только по дорогам планеты, но и по судьбам людей.

Многие пали на полях сражений, многие были искалечены - физически, морально. На плечи выживших легла тяжелой ношей горечь утраты близких. Многие семьи война, подобно смерчу, закрутила и разметала по свету.

На окраине Асбеста, в поселке Лесозавод, проживает Лайко Елизавета Карловна, в девичестве - Хоффман.

В Лесозавод я приехал осмотреть место размещения лагеря военнопленных, который размещался здесь во время войны. До наших дней сохранилось лишь здание бывшей лагерной амбулатории. Места, где стояли остальные административные здания и бараки, уже заросли травой. Кое-где уже построены новые дома.

Жители поселка подсказали, что о послевоенных годах могут много рассказать Лайко, старожилы поселка. Действительно, оказалось, что Елизавета Карловна хорошо помнит 1948 год, когда они приехали в Асбест. Лагерь военнопленных незадолго до этого расформировали, и переселенцам отдали освободившиеся постройки. Елизавета Карловна поделилась своими впечатлениями от лагеря, показала места расположения бараков и передала любопытное свидетельство пребывания военнопленных на уральской земле - банкноту в 20 немецких марок, которую она нашла в одном из бараков. Думаю, много интересного могла бы поведать эта купюра, отпечатанная в 1929 году, - о своем пути в кармане немецкого солдата от Германии до Урала.

В разговоре Елизавета Карловна коснулась обстоятельств, которые привели ее в Асбест. Судьба ее семьи по своей сложности и трагичности схожа с судьбами многих людей, в чью жизнь беспощадно ворвалась Вторая мировая.

До войны многочисленная семья Хоффманов проживала в селе Гофштед Сталинодорфского района Днепропетровской области. У Карла Францевича и Милеты Ивановны было 6 детей: Давид (1923 г.р.), Евгения (1925 г.р.), Анатолий (1927 г.р.), Андрей (1930 г.р.), Елизавета (1935 г.р.), Дина (1938 г.р.).

Родители и старшие дети работали в колхозном саду. Осенью Карл Францевич нагружал подводы виноградом, яблоками, грушами, сливами и ехал в Днепропетровск, - сдавать фрукты государств), в «закрома Родины».

Так бы жили и трудились на щедрой украинской земле, однако грянула война.

С приходом немцев, осенью 1941 года, Хоффманы была принудительно отправлены в Германию в числе других этнических немцев. Старший брат Давид хотел остаться, - через неделю должна была состояться его свадьба с девушкой из соседнего села, но немцы под угрозой расстрела заставили его ехать с семьей. Елизавета Карловна вспоминает, как на подводы погрузили нехитрый скарб, разрешенный взять с собой, и отправились до ближайшей железнодорожной станции. Там переселенцев погрузили в товарные вагоны, и эшелон отправился в Польшу.

В Варшаве поселили всех в большой школе. Заставляли батрачить на полях у землевладельцев.

Весной 1943 года брата Давида мобилизовали в германскую армию. Любопытно, что при этом его имя поменяли на Фритц. Видимо, посчитали, что у немецкого солдата не должно быть семитского имени.

* * *