Военное просвещение. Война и культура во Французской империи от Людовика XIV до Наполеона

Увидь, без сожаления, из того же корня
Розу, которая сверкает, и шипы, которые растут.
Ранним утром увидь, как проворная бабочка
Кормится из цветка и не боится иголок:
Делай как она: просто реши, что твоя ненависть
Не затрагивает всю человеческую расу

[Crisse, Castilhon 1754: 6].

Руссо опубликовал короткий ответ Тюрпену де Криссе, выразив схожее надменное дружелюбие: «Ваш сборник не настолько плох для меня, чтобы отказывать в работе, и не настолько хорош, чтобы лишать вас надежды на то, что вы напишете что-то лучше» [Biographic universelle 1827: 9][63].

“Amusemens” Тюрпена де Криссе и Кастильона, а также труды Гибера и Берни – примеры того, как militaires philosophes связывали военные проблемы с более широкими философскими и культурными вопросами и затем делились своими размышлениями с широкой публикой.

Глобальная война и esprit philosophique

Жизнь за рубежом и участие в войнах по всему земному шару было для militaires philosophes XVIII века источником вдохновения и вызовом. В Северной Америке эти люди были приняты в племена американских индейцев, освоили «лесную дипломатию» и переняли местные методы ведения войны. Они вступали в отношения с местными женщинами, зависели от местных медицинских практик и обменивали свои пайки на мокасины. Они снимали скальпы врагов и сами подвергались той же участи. За океаном на полуострове Индостан эти люди тренировали и возглавляли армии сипаев (индийских наемников) и заключали шаткие союзы с султанами, например Хайдером Али Ханом, и другими местными правителями. Они сотрудничали с африканскими принцами в Сенегале, чтобы обеспечить приток рабов и безопасность французских постов работорговли и кораблей. Подобные отношения не могли не изменить этих людей, подтвердив или развенчав стереотипы об этнических «других», а также предполагаемом превосходстве европейской культуры и общества. Как и их современники, которые никогда не выезжали за пределы Европы, militaries philosophies за рубежом, в колониях и торговых comptoirs[64] фиксировали свои наблюдения, готовили отчеты и рекомендации для Морского и Военного министерств и писали трактаты о местах и людях, с которыми они общались. Несмотря на значительные культурные недопонимания и ошибки, опубликованные работы и рукописи передают глубокий интерес, культурную адаптируемость и тягу к познанию этих людей как исследователей и, пусть даже временных, жителей этих миров.

К середине XVIII века офицеры, отправляющиеся за рубеж, имели доступ к растущему объему заметок о путешествиях, географических и ранних этнографических трудов, с которыми они могли ознакомиться, готовясь к службе. Например, те, кто отправлялся в Северную Америку, могли изучить иезуитские связи XVII века: “Nouveaux voyages dans lAmerique septentrionale” («Новые экспедиции в Северную Америку», 1703) офицера Луи Лома д’Арса, барона де Лаонтана (1666–1716), “Histoire de I’Amerique septentrionale” («Историю Северной Америки», написана в 1702 году, опубликована в 1722 году) Клода-Шарля Ле Руа Баквиля де ла Потери (1663–1736) и в особенности “Histoire et description generale de la Nouvelle France” («Историю и описания Новой Франции», 1744) Пьера-Франсуа-Ксавье де Шарлевуа (1682–1761) [Crouch 2014: 69–70]. Отдавая предпочтение более устаревшим в географическом и культурном плане путям, Луи-Жозеф де Монкальм (1712–1759), который возглавлял французскую столичную регулярную армию, отправленную в Северную Америку во время Семилетней войны, прочитал со своими офицерами и офицерами рот морской пехоты (compagnies /ranches de la marine) «Илиаду» и «Одиссею» Гомера и «Энеиду» Вергилия. Эти литературные произведения позволили ему понять манеру ведения боя в Северной Америке [Ibid.: 15]. “L’histoire des deux Indes” («История двух Индий») Рейналя, опубликованная в 1770 году, была популярной и неоднозначной работой, которую охотно читали офицеры армии и флота.