Военные контразведчики

«После присоединения Западной Украины та часть ОУН, которой руководил Степан Бандера, перенесла свой штаб из Львова в Краков, который был также местонахождением крупного подразделения Абвера, со школой и тренировочными лагерями для членов ОУН — по шпионажу, саботажу, диверсиям и организации подрывной деятельности. После окончания обучения отобранные выпускники направлялись в полк Бранденбург-800 германских специальных войск для дополнительной подготовки, после которой перебрасывались с заданиями на Советскую Украину — либо группами, либо поодиночке»[199].

Обратим внимание, что на страницах нашего повествования появилось название гитлеровской военной разведки и контрразведки: абвер. Отныне эта организация станет главным противником советской военной контрразведки на все последующее время — до конца Великой Отечественной войны и даже несколько дольше. Ну а пока националистическое подполье западных областей обрело в лице германских военных разведчиков щедрого покровителя…

Об эффективности работы советских оперативных органов на территории западных областей Украины и Белоруссии, а также — Литвы свидетельствует тот факт, что с сентября 1939-го по апрель 1941 года здесь было ликвидировано 568 конспиративных организаций и групп, арестовано 6758 членов бандитского подполья. Используя захваченные материалы польских спецслужб, органы НКВД — НКГБ объявили в розыск 3168 кадровых сотрудников разведки и контрразведки и их агентов, из которых 2101 человек был арестован. Львиная доля этой работы была выполнена органами военной контрразведки.

Начавшаяся в Европе война диктовала свои правила: советские границы отодвигались к западу на всем их протяжении…

«На первый план вышли соображения военного характера, требовавшие размещения советских войск и военно-морских баз в Прибалтике, чтобы создать стратегическое предполье в предвидении вероятной в будущем войны с Германией, держать вермахт как можно дальше к западу от границы СССР… Надежды малых стран, находившихся между такими противостоявшими друг другу державами, как Германия и СССР, удержаться на позициях нейтралитета являлись не более чем иллюзией. И это хорошо понимали и в Прибалтийских республиках.

Поэтому практически ультимативное предложение Советского Союза в конце сентября — начале октября о заключении соглашений о взаимной помощи правительства Литвы, Латвии и Эстонии восприняли как меньшее из зол. Эти договоры соответствовали интересам безопасности не только СССР, но и Прибалтийских республик»[200].

«Едва успели высохнуть чернила на протоколе, как Сталин закрепил свои права на Прибалтику, заключив договоры о взаимопомощи, начиная с Эстонии — 28 сентября 1939 года, затем 5 октября — с Латвией и Литвой. Договоры давали право Советскому Союзу разместить в каждой из этих стран свои войска. Берия, конечно, понимал, что нахождение советских гарнизонов в странах, которые в течение двух десятилетий имели более высокий, чем в СССР, уровень жизни, среди людей, которые привыкли к свободному выражению своих мыслей, вызовет серьезные проблемы морального и политического характера. 19 октября 1939 года он дает новые приказы особым отделам военной контрразведки, которые будут приписаны к этим частям. После ритуального кивка в сторону опасности вербовки красноармейцев иностранными разведками Берия приступает к делу…»[201]

Дэвид Мёрфи, автор цитируемых строк, руководитель Советского отдела ЦРУ в 1963–1968 годах, несколько заблуждается: реально высокий уровень жизни прибалтийских республик был создан при советской власти — достаточно сказать, что накануне распада СССР промышленность Прибалтики всего за пять дней выпускала столько же продукции, сколько за весь 1939 год.

Про «ритуальный кивок» звучит красиво, но у кого могут быть сомнения втом, что, как говорится в приказе, «разведывательные органы иностранных государств… предпримут все зависящие от них меры к широкому использованию открывающихся дня них возможностей проникновения в части РККА и РККФ в шпионских целях»? Тут не «ритуал», а суровая реальность, и уж кому, как не уважаемому господину Мёрфи, в 1950-х годах возглавлявшему резидентуру ЦРУ в Западном Берлине и активно пользовавшемуся подобными возможностями, этого не знать?

Ничего сверхособенного в этом приказе нет. Его положения ясно дают понять, что советские военнослужащие не будут сидеть на окруженных колючей проволокой базах и стрелять в каждого приближающегося, а потому и указано: «Повседневное общение начальствующего и красноармейского состава с населением страны, на территории которой части дислоцируются, ставит перед особыми органами задачу тщательного наблюдения за поведением его в целях своевременного выявления и пресечения случаев дискредитации высокого звания представителя Красной армии и флота Советского Союза». Вполне достойно!

В приказе была поставлена конкретная задача:

«…7. Оперуполномоченным при частях и начальникам особых отделов ежедневно информировать командование о нездоровых проявлениях в частях, добиваясь принятия решительных мер к их ликвидации.