Военные контразведчики

«Несмотря на предпринятые меры, 17–18 сентября 1939 года в ряде мест советская авиация вынуждена была подвергнуть атакам германские части, чтобы командование вермахта и руководство рейха поняли бы всю серьезность требований СССР. И к 19 сентября этот процесс в основном был завершен. Лишь в районе Львова германское командование продолжало держать свои войска восточнее указанной линии. Причем оно оправдывало это необходимостью разгрома окруженной в городе группировки польских войск… Передовым частям Красной армии был отдан приказ овладеть Львовом и районами Западной Украины, на которые незаконно претендовала Германия.

Девятнадцатого сентября 1939 года, когда передовые части РККА подошли ко Львову, они были встречены артиллерийским огнем германских частей. Затем произошло боевое столкновение между танковыми частями вермахта и РККА, в котором обе стороны понесли потери…»[196]

В то время еще мало кто знал или понимал, что гитлеровцы вышли «на стартовую позицию» грядущего блицкрига… Кстати, большая часть местного населения встретила советских воинов с радостью: поляков западноукраинцы не любили, тем более что после так называемого «первого раздела Польши» в 1772 году и до конца Первой мировой войны эти земли принадлежали Австро-Венгрии. Однако вскоре частям Красной армии пришлось столкнуться с вооруженным сопротивлением: во-первых, на «западных» землях были весьма сильны националистические настроения, во-вторых, негативную реакцию вызвала поспешная «советизация» жизни. Тут же начались «национализация» частной собственности, принудительная коллективизация, репрессии против католического духовенства, очень неодобрительно встретившего «приход большевиков», и «реакционных представителей правительственной администрации» — всё это вызвало разочарование и неприятие новых порядков даже у многих из тех, кто поначалу поддержал советскую власть. В «освобожденных районах» началось организованное сопротивление: создавались конспиративные и подпольные группы, накапливалось оружие, боеприпасы и взрывчатка. «Боевики» («повстанцы», «бандиты» — как кому нравится) осуществляли диверсионные и террористические акты и провоцировали саботаж, активно велась разведка — военным контрразведчикам пришлось затратить немало сил для противодействия подрывным акциям, направленным против новых властей.

К примеру, во Львове, подпольном центре ОУН (Организации украинских националистов) на Западной Украине, была раскрыта террористическая организация — порядка двух тысяч боевиков, имевших на вооружении не только стрелковое оружие, но и шесть тяжелых пулеметов. В лесах близ Тарнополя (Тернополя) была ликвидирована банда, куда входили около ста польских офицеров и их пособников — бандиты обстреливали двигавшиеся по дорогам подразделения советских войск, захватывали обозы воинских частей, разрушали железнодорожные магистрали, взрывали мосты, грабили мирных жителей.

Было бы наивно думать, что так называемые «самостийники» действительно действовали «самостийно».

«В конце сентября 1939 года в лесу около города Стрый армейские чекисты захватили группу сотрудников польской военной разведки в тот самый момент, когда те закапывали в землю три ящика с документами 2-го (разведывательного) отдела польского Генштаба. Контрразведчиками были получены документы, содержащие сведения о польской агентуре на западноукраинских землях, что в дальнейшем облегчало ее розыск.

В Белостоке работники Особого отдела за одну лишь неделю выявили 135 скрывавшихся сотрудников и агентов разведки, 125 польских офицеров, 40 полицейских карате-лей и провокаторов, свыше ста активных участников националистического подполья. У них было изъято большое количество оружия, которое предназначалось для осуществления актов диверсий и террора в тылу советских войск. В одном только подземном тайнике у некоего ротмистра Вельчинского особисты обнаружили около 300 тысяч патронов, 1357 гранат и 4 ящика взрывателей к ним, несколько пулеметов, множество винтовок и даже 40-мм зенитную пушку. Этот оружейный склад предназначался для действовавшей в Белостоке польской группы “Озон”, которая пыталась объединить подполье для вооруженного выступления против Красной армии, надеясь на помощь немецких войск. Вскоре эта группа была обезврежена»[197].

Если контакты националистического подполья с польскими спецслужбами объяснимы (тут и ностальгические чувства по тому, как было «при Польши», и тот неоспоримый факт, что любые спецслужбы стремятся внедрить «своих людей» в разного рода подпольные организации, движения и течения, чтобы не только их контролировать, но и направлять), то вот добровольная служба украинских «незалежников»[198] новым гитлеровским хозяевам вызывает немало вопросов.