Военные мемуары. Спасение, 1944–1946

Я высказал просьбу проехать через Сталинград — жест уважения к русской армии, одержавшей там решающую победу в войне. Мы увидели полностью разрушенный город в развалинах, но, несмотря на это, довольно много людей самоотверженно работали на улицах, власти на деле осуществляли призыв к восстановлению города. После того, как мы осмотрели поле битвы, наши сопровождающие провели нас на разрушенный металлургический завод, где недавно отремонтированная печь уже выдала первую плавку. А большой завод по производству танков, который мы затем посетили, был уже полностью восстановлен и переоборудован. Когда мы заходили в цеха, вокруг нас собирались рабочие для дружеской беседы. Возвращаясь, мы встретили колонну людей под конвоем вооруженных солдат, — как нам объяснили, это были русские заключенные, работавшие на стройках. Я должен заметить, что, если сравнивать их с «вольными» рабочими, заключенные работали не хуже, но и не лучше и были точно так же одеты. Я передал в городской совет почетный меч, который привез из Франции в дар городу Сталинграду, затем принял участие в банкете, меню которого представляло резкий контраст с нищетой, царившей в городе, после этого мы вернулись в «великокняжеский» поезд. В субботу 2 декабря, в полдень, мы прибыли в Москву.

На перроне вокзала нас встречал г-н Молотов в окружении народных комиссаров, чиновников и генералов. Присутствовал в полном составе и дипломатический корпус. Оркестр сыграл государственные гимны. Перед нами с прекрасной выправкой прошел батальон курсантов. Выйдя из здания вокзала, я увидел собравшуюся на площади большую толпу, откуда неслись в мой адрес приветственные возгласы. Затем я поехал в посольство Франции, где хотел устроить личную резиденцию, чтобы быть вдали от суеты, связанной с ведением переговоров. Бидо, Жуэн и Дежан разместились в здании, предоставленном им советским правительством.

Мы провели в Москве восемь дней. За все это время мы обменялись с русскими множеством идей, информацией и различными предложениями. Бидо и Дежан вместе с Гарро и Лалуа, которые хорошо говорили по-русски, провели ряд встреч с Молотовым и его сотрудниками. Жуэн в сопровождении Пети, руководителя нашей военной миссии, имел длительную беседу с представителями Генерального штаба и его начальником генералом Антоновым[41]. Но, естественно, все основные решения зависели от нашей встречи со Сталиным. Беседуя с ним на различные темы, я вынес впечатление, что передо мной необычайно хитрый и беспощадный руководитель страны, обескровленной страданием и тиранией, но в то же время человек, готовый на все ради интересов своей родины.

Сталина обуревала жажда власти. Жизнь, наполненная подпольной политической деятельностью, а потом интригами и заговорами, научила его прятать свое подлинное лицо и душу, отбросить иллюзии, жалость, искренность, видеть в каждом человеке препятствие или угрозу, он сочетал в своем характере расчетливость, недоверие и настойчивость. Революция, работа в партии и на государственной службе, а также война дали ему возможности и средства подчинять себе или ликвидировать мешающих ему людей. Он добился всего, что имел, используя все уловки марксистской доктрины и рычаги давления тоталитарного режима, выказывая сверхчеловеческую дерзость и коварство.

С тех пор, стоя один перед лицом России, Сталин видел ее загадочной, более сильной и более вечной, чем ее рисовали все теории и политические доктрины. По-своему он любил ее. Она же приняла его как царя и подчинилась большевизму, используя его как средство борьбы с агрессором в войне, которой прежде не было равных. Собрать воедино славянские народы, раздавить германскую агрессию, подчинить своему влиянию Азию, выйти к морским просторам — вот каковы были мечты русской нации, ставшие целью деспота, вставшего во главе государства. Для их достижения необходимы были два условия: сделать страну мощной, современной, а значит, индустриальной державой и, когда наступит время, вовлечь ее в мировую войну. Первое условие было выполнено ценой неслыханных человеческих жертв, лишений и страданий. Сталин, когда я его увидел, завершал выполнение второго условия, стоя посреди могил и развалин. На его счастье, он имел дело с народом до такой степени живучим и терпеливым, что даже страшное порабощение не парализовало до конца его способности и волю. Он располагал землями, настолько богатыми природными ресурсами, что самый разнузданный грабеж не смог их истощить. Он имел союзников, без которых не смог бы победить своего противника, но и они без него не имели на это шансов.

В течение приблизительно пятнадцати часов, что длились в общей сложности мои переговоры со Сталиным, я понял суть его своеобразной политики, крупномасштабной и скрытной одновременно. Коммунист, одетый в маршальский мундир, диктатор, укрывшийся как щитом своим коварством, завоеватель с добродушным видом, он все время пытался ввести в заблуждение. Но сила обуревавших его чувств была так велика, что они часто прорывались наружу, не без особого мрачного очарования.