Военные приключения комендора-подводника старшины Дерябина

А с лебеды да кукурузы не больно справным будешь. Но как-то Дерябиным сподобилось за грибами пойти, да довелось между молодых сосёнок увидеть страшное: на полянке лежал убитый конь, а под ним мертвяк-улан в форме. Видать беляк. Ребят было трое: Маша, Коля, да Стёпка. Знамо дело – опешили и было побежали прочь, да замешкались. А Колька почти шёпотом остановил: «Стойте! Совсем ополоумели, что ли? Кого испужались, ведь улан совсем застреленный! А с лошади мяса гора будет. Нам хватит, да родню позовём – подсобят. Стёпка, тащи шашку, мяса наполосуем.» И долго пилили, рубили тугое конское мясо. Потом Стёпка догадался: «Надо мясо на шишках еловых закоптить, не то собаки учуют и не дадут пройти по селу!» Разгребли опавшую хвою подалее от сосен, чтобы пожара не наделать…Но тут спохватились: спичек-то нету! Догадалась Маша: «Поди у конника в карманах спички, не то зажигалка есть!» И все посмотрели на Кольку: он старший и парень. И Коля нагнулся над мёртвым: страшно! Но пересилил себя и полез к нему в карман. Достал серебряный портсигар, но спичек не оказалось. Другая нога и карман была под конём. Стёпка в одночасье приволок суковатую важину. Затесал её поудобнее, а Коля подсунул под коня. Натужились, но штанина не поддавалась. А Маша и говорит: «Дурни, штанину-то разрежьте, вот и карман наружу выйдет!» Была в кармане зажигалка, да интересная больно – под стать тому портсигару.

Так и ушёл весь день, пока не перекоптили то мясо. Почти затемно отправились домой. Ручки у лукошек едва не обрывались от тяжести. Дядька Егор, родня мамки, жил в Карасёвке, где и лежал их путь домой. Они с сыновьями помогли племянникам отнести домой мясо, да и сами затарились, почитай на зиму. Голод отступил, хотя и ненадолго. В супе из лебеды и крапивы появились мелкие кусочки мяса. В дополнении к хлебу, выдаваемому по карточкам на заводе – это напоминало скромный обед.

Если почитать документы тех лет, то люди ели даже грызунов и собак. Были случаи каннибализма. Страшные картины описывают уцелевшие свидетели тех лет: «По селу проезжала телега в сопровождении четверых мужиков. Они собирали выползших на улицу умирающих жителей. Заходили в хаты, выносили трупы стариков и детей. Всех укладывали навалом друг на дружку. Некоторые ещё шевелились. За деревней всех сваливали в овраг и ехали за новой партией умирающих и трупов.» Это лишь махонький фрагмент из той повальной, региональной, леденящей душу свирепой картины разгула смерти. Голод порождал инфекции, но к заболевшим мало кто рисковал подходить: боялись заразы. Да и лекарей сыскать редко удавалось.

Дерябиных будто сам бог хранил от напастей. Но и сами ребята не знали праздности: скотина, огород, завод, шитьё… Брались за любую работу, ничем не гнушались и всё у них получалось. Даже грамоте и рукомеслу все обучились, но хозяйство и огород не бросали, особо в 30-е годы, когда голод шёл по всему Поволжью. Особо охраняли по ночам выросшую тёлочку Зореньку. Поселковские в кражах не были замечены, а вот опасались варягов.

Глава 5 Стройки, ОСОВИАХИМ

С кончиной Вождя мирового пролетариата В.И.Ленина Россия как бы замерла на мгновение в своём революционном беге. Остановилась с намерением осознать значимость и величие свершаемого. Экономика была порушена, вооружённые силы носили зачаточный характер. Стране срочно следовало придать рывок, спасающий от катастрофы нации в целом. И это было сделано. Прежде всего объявлен призыв к революционной молодёжи на стройки и восстановление промышленности, армии и флота. А прежде всего – сесть за парты и учиться.

Впервые после смерти отца Дерябины взялись за обустройство своего дома. После пожара остались изломанными ограда и колодец. Надо было всё излаживать самим. На пепелище набрали кусков штукатурки, досок, извлекли дранку, глину, добавили своего. А вечерами Маша с Аней пели и месили в окорёнке глину, Илюшка с Колей набивали ею обрешётку, что прибивал к брёвнам Захар. А уж мать ровнёхонько разглаживала и затирала мастерком, делая стену изумительно красивой. А у Авдотьи душа радовалась за детей: славные они у неё!

После побелки в хате стало необыкновенно светло и празднично. А Захар принёс из ОСОВИАХИМА (Общество содействия армии, авиации и химическим войскам, в последующем – ДОСААФ) плакаты с призывами идти в армию, авиацию и флот. И изба стала прототипом Комиссариата. А опора Авдотьи Захар вот уже пару лет пропадал все выходные в Аэроклубе. И вот настал его звёздный час: под гром оркестра увезли парня и других односельчан в лётное училище. Долго стояли заволжцы, провожая паром с новобранцами. Плакали, махали платками.

Коля безропотно заместил Захара. Но его слушался разве что Илья и иногда Машутка, да и то из уважения к его старшим парням-заводчанам. Аня на Покрова выходила замуж за комсомольского вожака завода. Вот уж года два она тайком от матери бегала на собрания РКСМ-комсы. А там её просто очаровал Сашка Остин, сын питерского рабочего-большевика Демида Остина.