Военный дневник. Год второй

День Покрова, главный казацкий праздник, день создания УПА и День защитников Украины. За такие праздники и люблю октябрь.

* * *

Надеялся, что будет солнце. Нет, туман, причем достаточно густой. Туман похож на обман, в тумане душман. А из тумана — стая собак. Осень, жучки в стаи собираются…

А маленький и черненький не унимается. И это вовсе не выдуманная фигура и не мое подсознание. Уже и в Скайпе пишет. Дословно: «Дневники бывают разные, военный пишется с учетом того, что его будут читать. Там, кстати, у меня будут рассуждения, что именно можно писать во время войны». И ссылка, но смотреть я не стал. Еще насоветует.

Вот так! Что-то писать можно, а что-то нет.

Мироздание бдит.

* * *

Туман ушел. Солнце, яркое синее небо, тепло. Праздник!

Решил проблему с питьевой водой, что тоже не может не радовать. Кошачьей семейке осталась дополнительная порция. Сижу, вокруг пять хвостов, кто модой тычется, кто когти пробует.

Миу!

* * *

Один знакомый сравнил нынешнюю международную ситуацию с периодом 1939–1941 годов, до вступления США во Вторую мировую войну. В том смысле, что пока Штаты вновь не вступят в войну, так и будет все кровить без всяких перспектив.

Не знаю. Не то сейчас время. И Штаты не те.

* * *

И Есенин, и Маяковский очень хотели понравиться советской власти. И не просто так — даже не за гарантии безопасности и возможность издаваться. Нет, они хотели статуса, желательно высшего. Попытка, как мы понимаем, с негодными средствами, однако ни тот, ни другой заранее этого знать не могли.

В 1918 году Есенин пытался вступить в РКП(б), первым шагом к чему должно было стать издание поэмы («Небесный барабанщик») в «Правде». Маяковский не шумел, но пытался восстановиться в партии с учетом дореволюционного стажа (чуть ли не с 1907 года), писал бумаги, искал очевидцев. Не повезло ни тому, ни другому.

Поэму Есенина отклонили (не понравилась), но главным аргументом стали тесные связи поэта с эсерами. Именно за это его, кстати, несколько раз задерживала ВЧК.

С Маяковским не слишком понятно. Кажется, дореволюционную партийную работу ему зачесть не захотели — из партии он тогда сам «выписался». Какую-то роль сыграли его тесные связи с анархистами, за что в свое время им интересовалась та же ВЧК. Но был еще один фактор.

Кажется, великому поэту намекнули, что коммунисту придется работать, как он сам говорил — заготовлять рыбу в Астрахани. А работать Маяковский не мог органически, кроме как рифмовать. Оставалось делать карьеру, сочиняя угодное власти.

И… И без особого успеха, что у одного, что у другого.

Почему?

Ну, причин минимум две.

* * *

Поговорили в Скайпе о фильмах нуар. Я бы и о Новом Голливуде поговорил, и о кинематографе соцстран 1960-годов. А вот Новая волна не слишком мне интересна, как и неореализм. Последний вообще конъюнктура, а Новая волна — искусство, как снимать плохое кино.

Впрочем, сейчас все это мало кого интересует. «Барби», да.

15 ОКТЯБРЯ (599 ДЕНЬ)

15 октября — день для меня совершенно особенный. Не скажу, что мистический, но… почти. Получилось так, что еще со школьных лет я этот день почему-то выделял и отмечал. Где-то в восьмом классе даже написал стихотворение под названием «15 октября», начинавшееся весьма пессимистично:

В теснинах суетных волнений,
В злословье, в спорах о пустом,
Ты затерялся, добрый гений,
Лишь ложь, навет и зло кругом.

Итак, день помнил, отмечал, а потом узнал, что это день Апостола Андрея, в честь которого назвали деда — а в честь деда назвали меня самого. То есть, пусть и неформальные, но именины.

С тех про продолжаю отмечать, заодно интересуюсь таинственной личностью Первозванного.

* * *

Большевики поэзию ценили, но не всякую. Следует помнить, что поколение ветеранов и руководителей парии в детстве читало Некрасова, а в молодости Надсона. Маяковский с его дольником мог только напугать. Есенин — да, этот ближе, но не весь. Его ударные революционные вещи (малые поэмы) тоже достаточно экспериментальны. «Небесный барабанщик» не понравился, хотя в той же «Правде» печатали откровенную графомань, но — привычную.

Главное же состояло в том, что «вознестись» поэт мог лишь при наличие сильного покровителя из числа вождей. Демьяна всячески поддерживал и продвигал лично Ленин. Князева — Зиновьев. А Троцкий? У него тоже был свой карманный поэт — Саша Красный, ездил с ним в знаменитом поезде по фронтам.

А Маяковский? А Есенин? Как ни странно, и у них появились свои покровители, но…

* * *

В Гуляйполе свинорылые земляки пушкина обстреляли дом-музей Нестора Махно. Генетические уроды, понятно, но…. Это они так с нашим Нестором думали справиться?

Просто смешно.

Кинулась тачанка, полем на Воронеж,
Падали под пулями, как спелая рожь…

* * *

Солнце, очень яркое, летнее, хотя воздух холодный. Да, почти идеальная осень, чуть бы теплее, но и так хорошо. Надел темные очки — из принципа.