Военный дневник. Год второй

Ну что ж, впереди холода, дожди, мряка и прочая мерзость. Поздняя осень, так тому и быть.

Любимый поэт свинорылых пушкин не любил весну по простейшей причине — аллергик. Любил осень, но позднюю, как я понимаю. А я люблю осень теплую — и весну, причем весну люблю всякую.

* * *

Чем-то очень серьезным ударили по Херсону. Пропал свет, пропадает связь, нет интернета. В новостях поминают авиаудар по «критической инфраструктуре».

* * *

…И воздушная тревога.

Но это уже под конец, а вначале просто солнце. Снова вышел в город. Думал, может, завтра уже тучи, холодный дождь. Шел, смотрел вокруг. Собака лежит на асфальте на одном и том же месте который день подряд. На проспекте продолжается ремонт. Он бесконечен.

Чего-то стало грустно. В голове крутилось.

Мчались годы в простреленных верстах
По друзьям, не вернувшимся в ряд…

А солнце светило, дул легкий ветерок. А где-то на горизонте….

Нет, лучше не думать.

* * *

Предлагают провести следующую Скайп-встречу по творчеству Ивана Ефремова. Я-то не против.

* * *

Новое от Анатолия.

Осінній сум вигойдує гілки
дерев замерзлих у імлистій тиші,
шепоче ворожіння, лунко дише,
леліє ледь народжені зірки.

Вуркоче їм, колише, та дарма —

не сплять зірки і не змикають очі,
а вже світанок виринає з ночі
холодної, мов лід. Тепла нема,

шугнуло, полетіло із птахами,

дощем упало, думами, словами…
Та не зважай, не гнівайся, облиш

і не тягни розлючено цигарку.

Зате тепер під броніком не парко.
Зате не сплять зірки і ти не спиш…

16 ОКТЯБРЯ (600 ДЕНЬ)

В утренних новостях — про обстрелы и затяжные бои. «Желтые» журналисты пытаются раздуть сенсацию вокруг событий в Польше, но там ничего особенного, выборы и всякий шум вокруг них. Что примечательно, про Израиль фактически забыли. Цена сенсациям и цена предсказаниям.

В библиотеке выложили две книги Жени Лукина (сборники) посмотрел на них — и в первый миг не поверил. Война уже второй год, а Лукин пишет про каких-то леших с домовыми… Какая мерзость! Поневоле вспоминается наше с ним знакомство…. Может, потом как-нибудь напишу.

Фантасты… Если они думают, что в их свинорылом амбаре можно жить, не обращая внимание на нашу войну, то это иллюзия. И, по-моему, все свинорылые это уже осознали.

Лешие им. Домовые.

Надеюсь, сегодня еще несколько свинорылых получат похоронки. Женя, у тебя нет часом родственников на фронте?

Впрочем, кое-кто из наших фантастов явно мечтает продолжать печататься у свинорылых, дабы развлекать тех байками про карпа и дракона. Облом какой, правда?

* * *

Гарипотер — жалкий сопляк, а вот мне с магией надо бы поосторожней.

На улице с утра солнце, пусть и пополам с тучами. Ясно, тепло, тихо. Не подумал, захватил с собой темные очки, даже надел. И чтобы усугубить, взял не кепку, а летнюю шляпу.

Вышел, осмотрелся. Хорошо! И тут же все стало меняться, солнце исчезло, тучи надвинулись, подумал холодный ветер. Постарался сделать все дела в темпе и поскорее вернуться, чтобы не доводить дела до дождя. Успел, но… Поглядим, чего будет.

Осторожнее надо с Мирозданием.

Абра, швабра, кадабра!

* * *

Есенин нашел покровителя быстро. Это был сам товарищ Каменев, член Политбюро и фактический хозяин Москвы. Ну так… Не вышло. Есенин повел себя не совсем правильно. Он просил, даже требовал, снисходительно принимал помощь… А сам? Не обязательно писать товарищу Каменеву оды, но почему бы не похвалить Москву, московскую партийную организацию, написать, как детей спасают? Ведь позже писал о таком, причем неоднократно. Поэтому Каменев не чувствовал себя обязанным — и держал дистанцию. Относился он к Есенину с симпатией, но скорее снисходительно. Молодой еще!.. Это не покровительство в полном смысле. В «Правде» напечататься не помог и в партию рекомендацию не дал. А мог бы.

Маяковский сошелся с Луначарским. Тот над ним хлопотал, помогал как мог… Но Лупанарский (он же Лунапаркский) — фигура не очень влиятельная. Так, по мелочам. Скажем, помог с выделением помещения для выступления в Екаатеринбурге, по изданям, но не часто. Маяковский задирался, порой просто оскорблял покровителя. Тот терпел.

Беда в том, что Маяковский был не слишком умен, а порою совсем дурак. Он крупно разозлил Ленина. И… И, собственно, все. Ленин устроил головомойку Луначарскому, остальные поняли… Вопрос с Маяковский оказался закрыт — минимум на несколько лет.

А Есенин… У-у, у него в начале 1920-х появился еще один потенциальный покровитель — товарищ Троцкий.

* * *

Да, все как ожидалась. Дождь, холодный ветер, низкие тучи. Утром — всего лишь призрак ушедшей золотой осени.

А еще темнеет рано. Скоро дно года.