Военный госпиталь в блокадном Ленинграде

Просим спасти лейтенанта Николая Прошина. Он гордость нашей части.

Капитан Самойлов».

– Надо обязательно… – хотел сказать Луканин, но его прервали сирены госпиталя. Воздушная тревога! В который раз!

После отбоя воздушной тревоги опять прибыли раненые. В приемный покой доставлены две женщины: Пелагея Петровна Григорьева и Устинья Сергеевна Игнатьева. Они швеи артели «Ленмехпром», в Гостином дворе, в который попало несколько бомб. В развалинах много пострадавших…

Григорьеву и Игнатьеву поместили в соседний госпиталь. Там были женские палаты.

Ленинградский «Донбасс»

Двадцать восьмого сентября Луканин проводил партийное собрание. Кабинет комиссара находился рядом с кабинетом Ягунова. Это – небольшая комната с одним окном. Обстановка в ней напоминала каюту корабля – ничего лишнего. На письменном столе строгий деловой порядок. Порядок человека, знающего цену времени. Чернильный прибор, аккуратно отточенные карандаши. Календарь. Стопка газет и журналов. Тетради, блокноты. На стене – карта Ленинградской области, на карте флажками обозначено расположение наших войск и войск противника. Достаточно беглого взгляда, чтобы сделать вывод о тяжелом положении Ленинграда.

Во время доклада Луканина о военной обстановке я обратил внимание на отсутствие начальника госпиталя. Оказалось, что Ягунов беспартийный.

Свой доклад комиссар Луканин закончил совсем неожиданно:

– Из всех многочисленных забот, товарищи, самая главная сейчас – раздобыть для нашей котельной уголь. Запаса хватит от силы на три-четыре дня. Но где достать топливо? Какие будут соображения на этот счет?

Наступила пауза. Все невольно смотрели на Зыкова: что скажет начальник материального обеспечения? Он ведь главный добытчик.

Иван Алексеевич сказал, что когда-то он работал на железной дороге и знает места, где скопились залежи угольной пыли. На Финляндской-Товарной, в Новой Деревне и на Навалочной можно накопать немало угля.

– Копать лопатами? – Галкин с сомнением покачал головой.

– А разрешат? – спросил Луканин.

– Думаю, что договорюсь, – ответил Зыков. – Но кто будет копать? Из отделений народ брать нельзя. Наступают холода, и нужно промазать триста пятьдесят три оконные рамы, утеплить двери. Люди к тому же измотаны приемом раненых, переноской их во время воздушных тревог. Трудно, Федор Георгиевич!

– Кто будет копать уголь? – переспросил Луканин. И сразу же ответил: – Коммунисты! Нас двадцать девять человек плюс комсомольцы. Составим бригады. И давайте без жалостных слов. А что касается измотанности, то, я думаю, на время войны нам это слово лучше всего забыть!

Единогласно принято решение – копаем уголь.

На другой день после обхода палат и перевязок раненых я спустился в склад вещевого снабжения. Надел кирзовые сапоги, ватные штаны и куртку. В нашей бригаде «угольщиков» был секретарь партийной организации Галкин, Сулимо-Самуйло, политрук второго медицинского отделения Богданов и я.

– Ну, шахтеры, садитесь! – скомандовал бригадир Галкин. – Едем в ленинградский «Донбасс» рубать уголек.

Машина быстро дошла до Финляндской-Товарной, и мы взялись за дело. По обычным людским понятиям работа была просто непосильной. Угольная пыль, скапливаясь годами, плотно слежалась. Чтобы вонзить лопату в этот пласт, требовались немалая сила и сноровка. Когда не брала лопата, приходилось действовать ломами. При рубке пласта поднималась угольная пыль, напоминая черную поземку, а когда лопатами бросали в машину – метелицу. Черная пыль, подобно пудре, оседала на потные лица.

Ведущим в бригаде по производительности труда был политрук Богданов.

Иван Семенович Богданов – доброволец. До войны работал мастером корпусно-сборочного цеха на Балтийском заводе.

– А ну-ка, братцы, нажмем еще разок! – то и дело покрикивал Иван Семенович, ловко орудуя ломом и лопатой.

И мы «нажимали». Но уже через два часа начали выдыхаться. Даже коренастому крепышу Богданову и тому стало невмоготу.

И все же в этот день наша бригада успела сделать два рейса. Третий не удался: помешал интенсивный обстрел Финляндской-Товарной.

Добычей угля занималось сорок человек, разбитых на десять бригад. Каждая совершила пять рейсов. Накопали и доставили в госпиталь более ста тонн угля.

Когда подводили итоги «шахтерской» работы, в комнату комиссара вошли декан исторического факультета профессор Владимир Васильевич Мавродин и доцент кафедры основ марксизма-ленинизма Вера Ивановна Евчук.

– Партком университета постановил взять шефство над вашим госпиталем, – начал Мавродин. – Избрана шефская комиссия в составе девяти человек. Председатель – товарищ Виленкина. Вот список. А это – план лекций и докладов на октябрь. Ориентировочный, конечно. Вносите свои предложения, поправки и пожелания. Вам виднее, что наиболее важно.

Профессор подал план Луканину.

– Сколько в госпитале раненых, не имеющих в городе родственников и знакомых? – спросила Евчук.

– Уточним к завтрашнему дню, – пообещал Луканин.

– Пожалуйста! Наши товарищи их будут навещать.

– Это добрая инициатива, – сказал комиссар. – Спасибо вам!