Военный Петербург эпохи Николая I

Подпоручик Л.-гв. Гренадерского полка князь Волконский выехал в город на санях, одетый не по форме. При встрече с экипажем великого князя успел скрыться благодаря своему лихому рысаку. В полк был послан запрос, и полковой командир, собрав офицеров, спросил, не убегал ли кто из них от великого князя. Волконский честно признался. Михаил Павлович не только не наказал его, но даже поблагодарил за честность, прибавив: «Хорошая у тебя лошадь».

Великий князь всегда смеялся над врачами. Уровень развития медицины был тогда еще невысок, неграмотность многих медиков была предметом общих насмешек. Как-то раз, вернувшись из-за границы, Михаил Павлович посетил Л.-гв. Преображенский полк и спросил полкового штаб-лекаря Дьяконенко: «Ну что, коновал, много без меня переморил солдат?». Врач смело ответил: «Я, ваше высочество, меньше морю солдат, чем вы вашими смотрами на Царицыном лугу». Великий князь, смеясь, обратился к окружающим, указывая на Дьяконенко: «Каков — все такой же!».

В другой раз один офицер представлялся великому князю по случаю убытия в отпуск по болезни. Михаил Павлович спросил: «Чем вы больны?» — «Печенью, ваше высочество», — ответил офицер, прикладывая руку к левому боку. «А где у вас печень?» — «Здесь, ваше высочество», уверенно сказал офицер, похлопывая себя по левому боку. Великий князь тут же вызвал старшего доктора Гвардейского корпуса Наумовича, со словами: «Пожалуйте сюда, посмотрите, что у вас делают полковые медики: этому офицеру дали свидетельство о болезни печени, а он указывает, что у него печень и, следовательно, болезнь, в левом боку, и вы пропустили это свидетельство». Поднялась большая суматоха, но офицер отделался легко, он только был лишен отпуска.

Главный гвардейский медик Наумович был, по воспоминаниям, человек небольшого ума и неглубоких познаний, но зато честный и усердный. Михаила Павловича всегда забавляло внешнее сходство врача с Наполеоном. Будучи в особенно хорошем расположении духа, великий князь заставлял Наумовича надеть шляпу по форме, скрестить руки на груди и выставить правую ногу вперед, как статуя Наполеона на Вандомской колонне.

Барабанщик и знаменосец Л.-гв. Московского полка. Литография Л. Белоусова. Около 1828–1833 гг.

Как командир Гвардейского корпуса, великий князь Михаил Павлович старался быть заботливым отцом для всей гвардии. Постоянно заботясь о здоровье нижних чинов, он часто отправлял старшего врача объезжать казармы полков, отделять слабых и посылать их в деревню или в отпуск. После каждого удачного смотра полкам давался отдых от 3 до 10 дней. Строго наблюдали за тем, чтобы пища была вкусной и обильной. Адъютанты великого князя неожиданно появлялись на кухнях, пробовали пищу, и обо всем докладывали его высочеству. В дни больших смотров пища давалась улучшенная. В случае сырой погоды сразу же отдавалось распоряжение надеть набрюшники. Великий князь прилагал все усилия, чтобы солдат был сыт, хорошо одет, не измучен службой, желая этим скрасить многолетнюю жизнь в казармах. Ротные артели жили богато, многие роты имели капитал по 4000 рублей серебром. Выходя в отставку, солдат получал значительную сумму денег на первое время.

Одной из главных заслуг великого князя была его огромная благотворительная деятельность в военной среде. Солдатам он раздавал деньги за удачные смотры и за отличие в боях. Каждый офицер, уезжая в отпуск по болезни, и особенно по ранению, получал от него негласное пособие. Михаил Павлович не знал счета деньгам, когда речь шла о пособии нуждающимся или денежных наградах солдатам за храбрость или за ранение. Императрица Мария Федоровна оставила младшему сыну капитал в 4 миллиона рублей. В течение нескольких лет вся эта сумма была потрачена на Гвардейский корпус. Сам же великий князь жил скромно. Любой известный ему исправный офицер имел право писать ему с просьбой о материальной помощи. Письма контролировались начальниками, которые пропускали тех, кто действительно по-настоящему нуждался, но все равно таких писем было очень много. Случалось, что Михаил Павлович оказывал помощь человеку даже против его воли. Великий князь имел записную книжку, в которую заносил только потраченные суммы, без имен тех, кому помог. Щедрость его доходила до таких размеров, что гофмейстер его двора иногда вынужден был отказывать, ссылаясь на расстроенность сумм.

Многие современники в разных вариантах пересказывали случай, когда некий гвардейский офицер, севший играть в карты и проигравший казенную сумму накануне ревизии, в отчаянии решился приехать в Михайловский дворец и открылся дежурному адъютанту Бибикову. Несмотря на позднюю ночь, тот доложил великому князю о несчастье. Михаил Павлович отсчитал нужную сумму и, передавая деньги адъютанту, сказал: «Отдай ему и не смей мне никогда называть его имени — иначе я, как корпусной командир, отдам его под суд; скажи, что я помогаю ему, как частное лицо».

Великий князь Михаил Павлович. Гравюра Иордана. 1830-е гг.