Военный советникъ

— Долго сохнет. А главное, зачем? Один черт ни полиция, ни жандармы не снимают отпечатков пальцев.

— Все когда-то бывает в первый раз.

Благодарно кивнув рыжеволосому князю, брякнувшему перед ним кружку с горячим напитком, Долгин повел носом — и тут же разочарованно протянул:

— Растворимый!..

Однако стоило бородатой кухарке протянуть руку, дабы вылить в раковину плебейский продукт, как эстетствующий гурман быстро подтянул кружку к себе. Фыркнул в пышные усы, к которым в комплекте прилагались еще более роскошные бакенбарды, смочил губы кофейным напитком и страдальчески поморщился: горячо!

— Докладываю: список мероприятий отработал, тревожных моментов не было, изменений в плане — тоже.

— Вот и прекрасно…

Несколько часов спустя к большому трехэтажному дворцу на Дворцовой набережной подъехал черный фургон с большими эмблемами почтового ведомства — и скромной (в плане приметности) надписью «Перевозка ценных грузов».

— Городовой не на своем посту.

— Не помешает. Начали.

Из машины, ослепившей фарами зябнувшего на свежем ветерке служивого, вышли два представительных господина: и пока один из них под заинтересованным взглядом городового топтался возле фургона, второй спокойно постучался в угловую дверь. А потом и повторил это действо, только ногами — однако же соблюдая определенную осторожность и умеренность. Потому что дуб, он и в форме двери остается все тем же неприятно твердым дубом.

— Кого там принесло?

Стыдливо прикрыв черненый кастет на левой руке большим конвертом с грозными печатями, Александр негромко признался:

— Срочная депеша из Ливадии для ее императорского высочества Марии Павловны.

Приготовив к извлечению из рукава гуманный (в сравнении с кастетом, разумеется) «дубинал», представленный увесистым мешочком с дробью, самозваный курьер усугубил момент:

— Приказано безотложно и прямо в руки!..

Из-за толщины и массивности створки звука открываемого засова слышно не было, да и для петель масла тоже не жалели. А вот цепочка или что-то подобное отсутствовало: заслуженный ветеран лейб-гвардии Преображенского полка даже и представить себе не мог, что кто-то способен покуситься на обитателей Владимирского дворца[74]. Зря!..

— Ух! Ох!!!

Калечить или убивать никого не планировалось, так что позднему вестовому пришлось постараться, «роняя» дюжего унтера-отставника наиболее щадящим способом. Кое-как затащив первую жертву в привратницкий закуток и одарив страдальца узами на ноги и запястья (в подарочный набор входил и плотный кляп с дружеским пинком под ребра), незваные гости прислушались к тишине на лестничном марше и дружно выдохнули.

— Вот же отожрался, боров!..

— Работаем.

Переглянувшись, парочка скинула верхнюю одежду, пристроила на лица карнавальные полумаски — в которых и направилась на второй этаж, оставив свой груз под бдительным присмотром дворника-привратника — или кем он там числился по дворцовому расписанию, швейцаром? Впрочем, неважно. Напряженно вслушиваясь и всматриваясь в богатые интерьеры великокняжеского дворца, Александр с Григорием благополучно добрались до Передней, из которой прошли прямиком в Приемную — где и познакомились с дежурным лакеем.

— Э-э-э?!

К сожалению, знакомство сразу же не задалось: при виде полуночных гостей мужчина в ливрее поперхнулся коллекционным хозяйским вином, которое неспешно дегустировал, возлежа на антикварном французском диване конца семнадцатого века.

— Кха? Что за?..

Уронив бокал с недопитым нектаром виноградной лозы на золотой атлас диванной подушки, лакей сделал движение вскочить на ноги и громко завопить… Но тут же резко дернулся всем телом и обмяк, завалившись обратно. Патроны из номерного цеха одного из Ковровских заводов (тоже, кстати, номерного) вполне оправдали свою непомерно высокую цену — маленький поршенек в гильзе надежно запер в гильзе хлесткий звук выстрела. Однако полностью избавиться от шума все равно не удалось: щелчок револьверной механики дополнился неприятно громким стуком упавшей бутылки, и каким-то гулким бульканьем выливающегося на пол вина. Его дегустатор, кстати, остался в живых — и как раз усугублял список прегрешений, пачкая господскую мебель вдобавок к вину еще и своей холуйской кровью.

— Жив?

— Угу.

Оказав первую помощь путем накладывания ременного жгута на запястья и лодыжки, сердобольный Долгин напоследок полил глубокую борозду на лакейской голове остатками вина. Затем машинально глянул на этикетку…

— Вот с-сука!