Военный врач. Хирургия на линии фронта

После этого травматологическое отделение на базе «Кэмп Бастион» признали – по моему мнению, совершенно справедливо – лучшим в мире. Я горжусь тем, что был частью этой истории, и невероятно рад, что эти методики теперь распространяются за пределы армии и помогают несчастным мирным жителям, пострадавшим в результате боевых действий.

5 Под африканским небом

Через два года после поездки в Афганистан я вызвался отправиться в Сьерра-Леоне вместе с «Врачами без границ». Эта бывшая британская колония с населением около шести миллионов человек, расположенная на западном побережье Африки, с момента обретения независимости в 1961 году пережила ряд насильственных переворотов и путчей. Обширные запасы алмазов в стране и борьба за контроль над ними стали главной движущей силой гражданской войны, которая бушевала в Сьерра-Леоне с 1991 года. Прибыв туда в начале 1998 года, я приступил к работе в больнице Коннот во Фритауне, столице страны, где бои вышли из-под контроля. Как и в Кабуле в 1996 году, различные вооруженные группировки воевали между собой, отчего сильно страдало мирное население. Правительство предпринимало единичные попытки заявить о себе, но любая правительственная поддержка неизменно жестоко подавлялась ополченцами, в первую очередь Объединенным революционным фронтом (ОРФ).

Поначалу ОРФ встретил поддержку и одобрение жителей Сьерра-Леоне, возмущенных коррумпированной элитой Фритауна. ОРФ обещал им бесплатное образование и здравоохранение, а также справедливое распределение доходов от продажи алмазов. Однако, почувствовав силу оружия, они быстро перешли на сторону зла. Я думал, что талибы[54] были плохими, но Сьерра-Леоне в очередной раз смогла потрясти меня масштабами жестокости одних людей по отношению к другим. Бойцы ОРФ стали нападать на мирных жителей, устраивая устрашающие массовые отрубания конечностей. Что движет людьми, поступающими подобным образом друг с другом? Должно быть, отчасти это объяснялось бесконтрольным проявлением власти или же боязнью возмездия. Как только люди начинают слепо повиноваться безрассудным правителям, подстраиваясь как в мышлении, так и в одежде, обезличить врагов становится намного проще.

ВООРУЖЕННЫЕ МАЧЕТЕ БАНДЫ РАСХАЖИВАЛИ ПО УЛИЦАМ ГОРОДА, ОТРУБАЯ РУКИ СТОРОННИКАМ ПРАВИТЕЛЬСТВА.

Несколько недель я только тем и занимался, что обрабатывал культи верхних конечностей женщинам, старикам и детям, самым младшим из которых было всего три года. Было тяжело видеть столь бесчеловечное насилие, но ко всему прочему это была еще и изнурительная монотонная работа. Многие сотни мирных жителей были покалечены этими вышедшими из-под контроля группировками, состоявшими из детей и молодых людей, которых их мстительные лидеры обманом убедили взяться за оружие.

Как-то раз я дал свой фотоаппарат одному из местных работников и попросил его выйти из больницы и снять происходящее на улицах на видео. Он вернулся назад с кадрами, которые до сих пор заставляют меня содрогаться. Одного представителя оппозиции привязали к капоту автомобиля. Его везли, чтобы покрасоваться перед одним из генералов ОРФ. У паренька за рулем машины на шее висела цепочка, на которой, словно амулет, болтался отрубленный палец. Рядом с больницей расхаживал человек, угрожающе занеся над головой мачете, – судя по всему, он был под наркотиками и совершенно не боялся властей. На самом деле он не боялся вообще ничего. Большего беззакония, чем творилось здесь, я, пожалуй, не встречал нигде.

Через год после командировки во Фритаун я вызвался добровольцем в Монровию, столицу Либерии, соседней страны на юге. Повстанцы из Сьерра-Леоне перешли границу и вступили в ожесточенные бои с правительственными войсками. В этом конфликте большинство повстанцев немалую часть времени были под кайфом от наркотиков и часто гарцевали голыми, демонстрируя свою «мужественность». Было сразу понятно, кто из поступавших в больницу раненых был солдатом, а кто – повстанцем: они были либо голыми, либо облаченными в изодранную военную форму. Казалось, обе стороны одержимы безумной жаждой крови; многие носили мелкие побрякушки и трофеи на шее в надежде, что это защитит их от пуль врагов.

Наша больница часто оказывалась на линии фронта, и почти каждый день по окнам и стенам попадали снаряды. Между тем каким-то чудом никто из работавших в больнице за время моего пребывания там не пострадал.