ВоенТур

Тем временем мостоукладчик отошел и мой танк с десантом пехоты двинулся вперед. Следом шли Т-44, БТС и мостоукладчик, все облепленные пехотой. Еще раз прозвучала очередь пушки, но ребята из самоходки не подвели. Да и сама очередь ушла в сторону, видно немецкий наводчик сильно нервничал, после того как увидел судьбу своих комрадов. Итак у немцев уже минус два, если забиться на то, что здесь легкий взвод «двоек», то осталось еще три… Три не три, но две кормы шустро отходящих танков по грунтовке вдоль болота мы засекли. И конечно же не упустили возможность потренироваться в стрельбе из пушки. Два жирных костра не сильно ярко освещали местность. У нас все закончилось, нужные нам высотки мы заняли.

Зато в самой Рудомейке, шла довольно интенсивная стрельба, это наша пехота зачищала деревеньку, но через полчаса уже все затихло. Но эти полчаса никто дуру не валял. Пехота и артиллеристы-сорокопятчики как кроты зарывались в землю.

Огневые позиции одной из трех батарей были размещены недалеко от нас. Справа, в семидясяти метрах, имелся в наличии глубокий овраг, далее густой кустарник. Впереди, судя по карте на удалении не более пяти километров, вплотную к болоту, примыкает лес. Местность перед нашими позициями представляла собой пустошь с неровными складками, где есть низинки, несколько колков по пять-шесть березок. Далее тот самый лес, в котором как сообщил командир полка немцы. До полка пехоты и батальона танков. Из этого леса выходит хорошая дорога, идущая к деревне, то есть к нам. Для танков тут вроде раздолье и есть, где развернуться. Пушки, сорокапятки, их три, стоят на удалении друг от друга, метрах в пятидесяти. Перед первой, неглубокая канава, а вторая пушка расположена между двух берез, позиция у нее удобная, да и деревья неплохо помогают маскировке. Третья пушка, флангового огня, слева, на удалении в четырестапятидесяти метрах. Их огневые позиции практически рядом с пехотными окопами третьего батальона, того самого, который выделил генерал Руссиянов. Пехотные окопы роются в ста пятидесяти метрах от окраины села, между кустарника, его много растет на околице, в основном шиповник. Он тоже помогает маскировке.

— Ну, мужики! Дай Бог, тут наша песня, непоследняя будет!

Кольку Тихонова я видел всяким, но таким еще никогда: щеки серые, губы плотно сжаты, со лба в три ручья течет пот...

— Не накаркай командир! — Он говорил, кажется, не разжимая их, и не понятно было, как же он выталкивает слова, но его глаза блестели остро, пронзительно, и во всем его облике было что-то сокрушающее, неудержимое.

— Предполагается, что утром немцы двинутся. Передохнут, сволочи и пойдут на нас. Мы им тут как заноза вжопе… Наша задача до удивления простая: по этой дороге, — я махнул в сторону болотца, — не пропустить ни одного танка. Сколько бы их ни было…

— На этой дороге их целый полк уместится. Что мы одной машиной? — проговорил заряжающий.

— Ну не полк, а всего батальон ожидается, это во-первых, а во-вторых мы не одни... — я оглядел экипаж, и продолжил — сколько бы их ни было! — повторил снова, цедя слова чуть ли не по одной букве и продавливая их сквозь губы. — Я сам… сам эту позицию у дороги выбрал. Мы их тут намолотим. А, Коля?

Тихонов глянул как-то по особому на то место, где за горизонт опустилось солнце, будто хотел попрощаться с ним. Все невольно поглядели туда же. Потом почесал согнутым пальцем нос,раз, другой, и произнес: — Если чесно, то как выйдет, конечно… Но мы постараемся командир, — и повернувшись к экипажу добавил: — Ведь так мужики?

Я стоял прямо, скользя прищуренным взглядом по дороге вдоль болота, и моя голова медленно поворачивалась, внимательно по секторам, еще раз оценивая обстановку.

— Всем взять лопаты. Танк закопать, — распорядился я.

Капонир для Исы, как с некоторых пор не сговариваясь мы стали называть нашу боевую машину, рыли полночи, сбросив гимнастерки. Соленый и грязный пот ел глаза, протирать их было нечем, некогда, да и по большому счету бесполезно.

Уже незадолго до рассвета Коля аккуратно, буквально втиснул задним ходом танк в земляную щель, сверху его закидали нарубленными ветками. Я приказал срубить еще несколько деревьев и кустов, вкопать их перед танком так, чтобы они, не мешая обзору и обстрелу дороги, надежно маскировали машину. Когда это было исполнено, я с наводчиком ушел на дорогу, по-хозяйски осмотрел нашу позицию, как будто мне предстояло завтра с утра представлять ее проверяющему, а не корежить снарядами. Конечно как начнет светать надо будет еще раз проверить маскировку, а то знаете ли были в истории преценденты. Отправил наводчика на позицию и разрешил достать на ужин, а может и на ранний завтрак НЗ.

— Помыться бы, — пробурчал намодчик.

— Сходите, но только всем экипажем, еще и махру возмите в охранение, а то хер его знает кто тут шастает по камышам, — буркнул я, и неожиданно для себя улыбнулся. — Это приказ! А я пойду посмотрю что там у остальных.