ВоенТур

Я сидел в окопчике вместе с командиром расчета, тем самым среднеазиатом, которого звали не то Надыр, не то Насыр. Не разобрал из-за заложенных ушей. Он одного из номером своего расчета, правильного Нестеренко, с разрешения командира своего взвода, отправил перед налетом в деревню, найти чего-нибудь поесть и тот пока не вернулся. "Интересно, как он там, живой?", — как-то совсем без эмоций подумал я и тут, чуть ли не мне на голову, свалился этот самый Нестеренко, запыхавшийся от быстрого бега. Спрыгивая, он прикладом карабина больно заехал мне под ребра, и я не сдержался и от всей души обложил правильного матом. Было он сделал очень больно, и Надыр-Насыр ткнул его локтем в бок: — Ты давай осторожнее!

А я поглаживая болящий и ноющий бок встал. Рядом со мной радостно и в тоже время еще полностью не отойдя от испуга и пережитого страха, скороговоркой тарахтел прибежавший правильный: — От, блин, попал, так попал! Деревня горит, думал совсем каюк мне, кругом воронки!

Я давно заметил, что многие люди, после пережитого ими страха становятся чересчур говорливыми. "Деревня горит" рассказывая взахлеб о своих переживаниях, начал осматриваться и тут же опять присел, так как с запада снова нарастал шум. Выглянув за бруствер, со злостью подумал: "Опять «Лаптежники»! Ну сколько можно, япона мать!", и ноги сами меня понесли к танку. Уже поставил ногу на гусеницу, чтобы забраться на МТО, как Коля схватил меня за рукав и потащил под танк, там оказалась уже выкопанная щель, в которой нахохлившись как куры на насесте расположился мой экипаж и еще пара артиллеристов.

— Мать моя родная, когда это вы успели?

— Начали еще вчера, да бросили… Понадеялись на броню, а сегодня, когда чуть штаны не испачкали, решили что так надежнее. Еще и артиллерия помола, — он кивнул на двух пушкарей.

Не успел Тихонов закончить свой монолог, как над головой появились «Юнкерсы» две девятки, и одна из них сразу же начала штурмовку нашей позиции, другая ушла куда-то в наш тыл. Казалось, что эта с#ка падает прямо на тебя. Оглушительный рев мотора, выматывающий всю душу вой сирены, плюс вист авиабомб, гнетущее ожидание и разрыв намного мощнее чем от снаряда.

Завертелась карусель. Натужный рев мотора самолета, выходящего из пике, совпадал с очередной сиреной, срывавшегося в пике следующего пикировщика. От взрывов вздрагивала земля. И эта какофония — взрывы, взлетающая земля, вой, рев, опять взрывы — продолжалась, пока вся восьмерка не отбомбилась и не направилась "домой". Голова ничего не соображала, только вся моя сущность хотела скрыться, спрятаться, стать маленькой птичкой и улететь далеко-далеко от этой проклятой войны. Сейчас во мне возникало трудно контролируемое желание — выскочить из под танка и бежать, бежать, куда глаза глядят, но приходилось огромным усилием воли давить этот позыв. Но взрывы еще звучали и звучали, один за одним со стороны моста. Туда улетела вторая восьмерка. "Мост бомбят бл#ди, как мы будем без него", — подумал я сначала про себя, а потом произнес это вслух, отряхиваясь от земли.

— Командир, так Маркони за четверть часа предупредил на рассвете, о том что будет налет.

— Почему не разбудил ЗАРАЗА!

— Так чего будить, мы мостовикам по рации маякнули, и они еще затемно сняли колейный. Сейчас на том берегу зашхерились. Все путем!

При посторонних, не хотел я нахлобучивать Кольку, и только зло на него зыркнул. Наконец взрывы в нашем тылу стихли и чуть позднее на запад, над головой, пролетела плотным строем девятка немецких пикировщиков, возвращающихся c бомбежки. Только у меня мелькнула мысль о том, что хорошо бы им на хвост насыпать перцу, как звонко тявкнула пушка «сорокчетверки», и после первого же выстрела, один из «Ю-87» задымил, и со снижение пошел к своим. Остальные как тараканы при включении света брызнули в разные стороны.

Второй раз над нашими позициями грянуло дружное «Ура». Из окопов, щелей, ровиков отряхиваясь, начали появляться люди. Оглохшие, чумазые, "чумные", но живые, и как всегда возбужденные и говорливые, после пережитого страха: "Живы!". Командиры начали сразу перекличку выявляя погибших и раненных. Потери были, но нас и соседнюю с нами батарею они не затронули, на этот раз косая прошла мимо нас стороной. Пострадала в основном пехота и минометчики 120-мм батареи. Из пяти минометов были уничтожены два, прямыми попаданиями бомб, или снарядов. Я перекличку провел по радио, у нашей группы не было даже раненых, заодно похвалил наводчика «сорокчетверки». Было бы с нашим статусом все в порядке, можно было бы оформлять наградной материал, ведь на счету у парня уже три самолета, из них два «лаптя».И тут же из леса, за болотом послышалось рычание танковых двигателей.