Воевали мы честно

В 6 часов утра, как всегда, передали последние известия. Начали со сводки Совинформбюро. На Ленинградском фронте продолжалось наступление. За последние сутки были освобождены такие-то населенные пункты. Начальник штаба майор Брюквин пометил эти пункты на карте. Надо было как раз ехать в штаб дивизии. Еще вчера приходилось ехать в объезд, а теперь через только что освобожденную деревню можно было попасть в штаб напрямик. Выехали на броневике Емельянова. Командир броневика Супьян уселся на башне. Подъехали к переднему краю. Впереди взлетали осветительные ракеты. Проехали вперед. Ракеты стали взлетать по бокам, а потом и вовсе позади машины. Брюквин посмотрев карту, сказал, что сейчас должен быть перекресток дорог. И точно, впереди показалась развилка. На ней горел костер. Вокруг костра грелись солдаты. Рядом стояла небольшая пушка. Брюквин вышел из машины, включил фонарик и направился к бойцам уточнить маршрут. И тут он услышал по-немецки: «Кто идет?». Что-то неразборчиво пробормотав в ответ, начальник штаба спокойно развернулся и пошел назад. Подойдя к машине, тихо сказал Емельянову: «Быстро разворачивайся!». Шофер сразу все понял, молниеносно развернул броневик. Брюквин сел, и машина помчалась обратно. Супьян даже ничего не понял. Броневик летел назад, к линии фронта. Вдоль дороги, пригибаясь, шли немцы. Увидав несущуюся к переднему краю машину, они стали махать руками мол: «Куда претесь? Там русские». Наконец броневик въехал на наши позиции. Когда вернулись в часть, Емельянов рассказал о случившемся. Через некоторое время на радиостанцию зашел Брюквин. Мы стали расспрашивать его, как было дело. Майор, удивившись, что мы уже все знаем, сказал: «Да, ребята. Струхнул я. Если бы узнали, что начальник штаба полка попал в плен, досталось бы. Да у меня еще с собой были карты с нанесенной обстановкой. Ну да ладно, все обошлось. Оказывается, сводкам не всегда можно верить».

На другой день полк далеко ушел вперед. Кухня отстала. Мы сели перекусить тем, что было. Достали хлеб, посыпали сахарным песком. Предложили начальнику штаба. «Да, нет, ребята, не хочется», — ответил Брюквин. Через некоторое время майор опять зашел на станцию и спросил: «Хлопцы, вы угощали меня хлебом, не осталось ли?». Мы ответили, что хлеб есть, а сахар закончился. Предложили ему посыпать хлеб солью. Увидев крупную соль, начштаба отказался. Мы растерли соль в ложке. Посыпали хлеб. Перекусив и попив воды, Брюквин сказал: «Вот, спасибо! Теперь опять воевать можно!». И ушел по своим делам.

Нас развернули на запад. После короткого боя вошли в Елизаветино. Перед поселком раскинулось большое поле. Всюду на черном от копоти снегу лежали наши пехотинцы, павшие при взятии Елизаветино. Дымились пожарища. Мы остановились. Начальник штаба Брюквин куда-то ушел. Мы увидали, что солдаты тащат какие-то банки. Поинтересовались, что в них. Оказалось, рядом два немецких продовольственных склада. Мы побежали туда. Один из складов еще горел. В нем хранились большие банки с мясными консервами и горохом. Мы набрали столько банок, сколько могли унести. Некоторые консервы от жары раздулись, но это было не важно. На другом складе нашли тюбики с плавленым сыром и пакеты с галетами. Затарившись провиантом, быстро вернулись к машине. Возвратился Брюквин. Перекусили и тронулись дальше.

Противник поспешно отступал. Нас развернули на Гдов. Полк вступил на территорию знаменитого партизанского края. Мы шли, не встречая сопротивления. Задержки происходили только у взорванных мостов, на время, пока саперы восстанавливали переправы. Вышли к реке Плюсса, и нас отправили на отдых.

В ЗАПОЛЬЕ

Деревня Заполье Волосовского района была со всех сторон окружена лесом. От войны она совершенно не пострадала. Мы расквартировались у хозяйки с тремя маленькими ребятишками. Хозяйка жила без мужа. Внутри стены дома вместо обоев были оклеены немецкими газетами на русском языке. Мы с интересом читали эти газеты. В них было много карикатур на Сталина и Эренбурга.

До прихода наших войск в доме стояли немцы. Хозяйка отзывалась о них спокойно. Ничего плохого они не делали. Угощали ребят сластями. Не нравилось только то, что, сидя за столом, немцы портили воздух. Когда хозяйка делала им замечание, они, смеясь, отвечали: «Матка, это хорошо. Хуже держать воздух внутри». А вот эстонцев крестьяне ругали. Карательные отряды, набранные из эстонцев, свирепствовали по деревням в поисках партизан.