Воевода

Велегаст стукнул посохом и резко повернулся, так что складки его белой одежды разлетелись во все стороны, как стая потревоженных птиц. Где-то вдалеке перед его испепеляющим взором нарисовалась видимая только ему точка сияющего света, к которой он стремился уже много дней подряд. Теперь до нее оставалось всего менее часа пути, и тогда священная книга Велеса окажется в его руках. Он прочтет те самые заветные страницы, где перед ним раскроются все тайны, и тогда ему останется совсем немного, чтобы окончить свой путь и честно посмотреть своему Богу в глаза. Волхв вздохнул коротко и осторожно, словно боялся, что от свежего воздуха внутри него все может вдруг воспламениться, и быстро двинулся вперед. Следом за ним потянулся его верный Радим, а потом, выдержав для важности «боярскую паузу», широко и размашисто зашагал Орша, придерживая на ходу болтающийся у бедра длинный меч.

– А ежели их там, в лесу, подстерегут? – наконец-то подал голос молчавший всю дорогу Искрень. – Подстерегут и убьют?

Мстислав посмотрел вслед уходящим, потом на Искреня, и снова прищурил свой острый княжеский глаз:

– Знаешь, друг Искрень, мне почему-то кажется, что легче перерезать всех воинов в остроге, чем убить эту троицу. Так что давай-ка лучше отдохнем маленько, пока они ищут свои священные книги или другие подобные штучки. Все в руке Бога!

– А мне это нравится, – охотно откликнулся боярин, расстилая на земле плащ.

Князь хотел спросить, что собственно так нравится Искреню, но, повернувшись, увидел безмятежное лицо человека, погруженного в глубокий сон. Ночной переход давал себя знать, и усталость с неумолимой настойчивостью делала свое дело. Скоро все воины, бросив стреноженных коней, дремали вповалку на щитах, плащах и всем, что только подвернулось под руку уставшему человеку. Богатырский храп дружины сотрясал предутренний воздух с такой силой, что никто даже и не заметил, как, осторожно прячась за деревьями, мимо прокрались люди в черных плащах и, не останавливаясь, нырнули в лесную чащу по той же тропинке, по которой всего минут десять назад прошли Велегаст, отрок и Орша.

Тем временем волхв со своим учеником и новоиспеченный боярин быстро продвигались вверх по тропинке. В лесу было темно, потому что густые лиственные кроны не давали пробиться вниз слабому мерцанию звезд и бледному свечению утра. Но Велегаст держал перед собой посох, навершие которого испускало голубоватое сияние волшебства, освещая всю дорогу на несколько шагов вперед. Тропинка вывела их к небольшой круглой полянке, окруженной со всех сторон столбообразными каменными глыбами, с вершин которых свисали плети дикого хмеля и винограда, сплетаясь между собой в зеленые арки. Впереди, между двух скал, виднелась узкая расселина, в которую, изогнувшись змеей, ныряла тропинка. Путники невольно остановились на этой странной полянке и почти тут же почувствовали, словно на них сверху обрушили тяжелую гнетущую волну страха и какого-то необъяснимого животного ужаса. Они невольно попятились назад, прижавшись спинами к глыбам, громоздившимся позади них. В тот же миг впереди из зарослей выступили вперед два огромных человекоподобных существа с горящими красными глазками и густой черно-бурой шерстью.

– Слуги Велеса! – вскрикнул Велегаст, направляя на ужасных тварей свой посох.

Но применить свои знания и магическую силу волхв не успел. Огромная волосатая лапа ударила его сбоку по руке, и он выронил свой волшебный посох. Два свирепых полузверя-получеловека шагнули вперед, протягивая к людям громадные когтистые лапы, готовые разорвать их на части. Казалось, что сейчас они погибнут, растерзанные монстрами, но в последний момент, словно гром среди ясного неба, загремел зычный голос Орши, щедро поливая лохматых гигантов отборными матюками. Едва прозвучали первые слова матерной брани, как сразу же спало состояние оцепенения и исчез парализующий ужас. А боярин все матюкался и матюкался, как одержимый. Жуткие твари стали пятиться[44] и вскоре исчезли в зарослях, окружавших пятачок, словно их и не было вовсе.

Орша вытер пот со лба. Руки его тряслись.

– Ежели матом пользоваться, как положено, т.е. редко и с умом, – проговорил он хриплым надсаженным голосом, – то силу он обретает страшную, против которой ни одна нечисть не устоит.

Велегаст ничего не ответил, поднимая свой посох. Он опять проиграл воину, и это его несколько злило. И хотя Светлые Боги учили гнать из сердца черную зависть, невольная досада так и сквозила во всех его движениях и попытке отмолчаться, чтобы не выдать голосом одолевшее сердце недоброе чувство. Наконец волхв совладал с собой и, отряхивая с рукава грязь, оставшуюся от удара мохнатой лапы, сердито проворчал:

– Какие мерзкие чудовища. Просто не ожидал, что на земле может жить такая гадость. Недаром Велеса считают Богом, стоящим на границе темных и светлых сил.

Потом, словно вспомнив еще о чем-то важном, гневно и строго добавил: