Воевода

Кузня, по обычаю, стояла в стороне от стен городка — уж больно часто горели мастерские работников огненного дела, не ровен час, пожар на жилые дома перекинется. Несмотря на ранний час, со стороны обнесенного высоким плетнем двора уже слышался звон молотка, на стенах плясали огненные сполохи.

— Здрав будь, Кривобок! — толкнул калитку Егор. — Чем занимаешься?

— Нож варю. — Кузнец, невзирая на мороз, одетый лишь в свободные полотняные шаровары и кожаный фартук, мерно простукивал небольшим молотком лежащую на наковальне раскаленную добела пластину, удерживая ее на месте клещами.

— Давай помогу! — Гость скинул на поленницу вытертый волчий налатник.

Как ни старалась княгиня, но приучить мужа величественно носить шубу так и не смогла. Уж больно непрактичным был дорогой, из сукна, парчи и соболей наряд с десятками сверкающих самоцветов. Да и не тот был у Егора характер, чтобы, выпятясь, ровно зажиревший гусак, с посохом выхаживать, ласты по земле приволакивая.

— Помоги, княже, коли не брезгуешь, — легко согласился Кривобок. — Клещи возьми да за обушок подержи.

— А может, я за молотобойца постучу? — с надеждой спросил Егор.

— Тут сила не надобна. Тут навык нужен.

Мастер взял клещи поменьше и выхватил из горна совсем узкую, от силы с полпальца, пластинку. Наложил на заготовку и заработал молотком, сурово прикрикнув:

— Держи!

Заозерский князь напрягся, не без труда удерживая на месте нервно дрожащую и прыгающую пластину, и даже затаил дыхание, чтобы не отвлекать внимание мастера. Лишь когда тот полусотней решительных, размашистых, но точных ударов слепил пластинки в единое целое и перебросил заготовку обратно в очаг, Егор спросил:

— И что это ты такое делаешь?

— Нож обычный, — пожал плечами Кривобок, топча педаль кузнечных мехов. — Я их из сыромятины олонецкой обычно кую и токмо на лезвие булатную кромку привариваю. Посему ценою они не сильно больше скобарских поделок выходят, а режут, ровно булат персидский. Народ разбирает в охотку, токмо делать успевай.

— Вот оно как… — хмыкнул Егор. — Не боишься секрет свой выдавать?

— Так сию тайну все княжество твое ведает, — самодовольно ухмыльнулся кузнец. — Однако знать ведь мало. Нужно еще суметь исполнить. Ан сие ни у кого боле не получается.

Он снова выдернул раскалившуюся заготовку, пересыпал чем-то искрящимся, заработал молотком и сам же попытался его перекричать:

— Пищаль твоя за горном стоит, княже!!! Поутру смотрел — вроде как высохла!!! Обожди чуток, я клинок токмо заточу и освобожусь!!!

Никакого пиетета перед новоявленным заозерским правителем Кривобок не испытывал. Много недель, проведенных вместе за общей интересной работой, сблизили мужчин, и теперь они чувствовали себя скорее друзьями, нежели хозяином и слугой. Тем паче что князь никогда не отказывался поработать у кузнеца за молотобойца и не брезговал сам раздувать мехи, таскать железо и сбивать окалину.

Отвечать Егор не стал — все едино не услышит. Обошел жаркую тонкостенную сараюшку вдоль стены, забрал выкованный накануне ствол, не без труда поднял его, перенес на поленницу, уложил на березовые чурбаки. С одного из них содрал бересту, перехватил ее клещами, запалил в горне, поднес к срезу ствола, освещая полость, громко чертыхнулся: даже простым взглядом было видно, что канал неровный, с выступами и углублениями. Пусть микроскопическими, в доли миллиметра — но пулю в него без пыжа плотно не загнать. Либо застрянет, либо провалится.

А чего еще ожидать, коли ствол делается из сваренных полос, прокованных вокруг железного прута, тоже, в свою очередь, скованного на наковальне, а потому идеальной геометрией, мягко выражаясь, не страдающего?

Это было обиднее всего: Егор отлично знал, как сделать скорострельный пулемет — но не имел возможности изготовить даже приличной берданки. Будь ты хоть богом Гефестом — невозможно добиться ровного канала ствола без его высверливания! А сверл по металлу в этом мире никто еще не изобрел. Во всяком случае — в его княжестве. Про стандартизацию, калибровку, тонкостенные латунные гильзы лучше и вовсе помалкивать. Изготовить такую тонкую вещь местные ювелиры, может, и способны — но не больше одной штуки в неделю. Примерно по обойме к «калашникову» в год.

— Ну что, княже, нравится? — подошел, вытирая ветошью руки, Кривобок. — Мыслю, длиннее пищали даже в Москве не сыщешь.

Егор только вздохнул. В сложившихся обстоятельствах у него оставалось три пути: увеличение заряда, увеличение длины ствола и увеличение калибра. Все три способа он и попытался совместить в тринадцатой попытке изготовить «супероружие»: казенник по его просьбе кузнец обернул несколькими полосами железа для прочности, длина ствола вышла в полтора человеческих роста, а калибр Егор выбрал чуть больше своего большого пальца, примерно в тридцать миллиметров.

— Вот, княже, смотри… — Кузнец с гордостью продемонстрировал железный шарик почти правильной формы, поднес его к срезу ствола. Затолкнул, приподнял кончик ствола. Стало слышно, как шарик докатился до самого запального отверстия, а потом по наклоненному стволу скатился обратно в руку мастера.