Воевода

— Князь Заозерский молвил, что читать его письма ты ленишься, великий князь, а потому на словах велел передать… — Боярин Зорин развернул приготовленную грамоту и стал читать вслух: — «Просил я тебя, Василий Дмитриевич, отдать мне поганого Нифонтика, князем себя беззаконно кликающего? Труса подлого, что собственную племянницу в полон на поругание басурманское продал? Ты, князь, мне в том отказал, Нифонта на суд справедливый не выдал, от меня потребовал головой пред ним повиниться. Теперь видишь, что из этого получилось?»

Тонколицый князь Нифонт, почуяв неладное, отступил к стене и стал осторожно пробираться к выходу.

— «Но я, князь Василий, зла на тебя не держу, — продолжил чтение боярин. — Ноне, когда за подлость Нифонтову мы сквитались, забыть предлагаю все распри прежние и жить далее в мире и единомыслии. Ведаю я, разор в землях твоих из-за Нифонта изрядный приключился. По дружбе предлагаю тебе убытки те уменьшить по мере возможности, а то и вовсе возвернуть. Сделать сие несложно. Ныне я намерен на Орду походом ратным пойти. Коли ты дружину свою к войску моему присовокупишь, то и мне победа легче достанется, и тебе доля серебра, у басурман взятого, прежний достаток вернет…

— На Орду! На Орду, — зашевелились беглые царевичи, почуяв возможность сквитаться с ворогами за прежние обиды и вернуться в родные улусы, к отнятым кочевьем.

— «За сим уважение свое глубокое выражаю…» Князь Заозерский выражает, — поправился боярин Зорин и скрутил грамоту. — Еще он просил всячески в чувствах дружеских тебя заверить, великий князь. Сказывал, Нифонта он ненавидит за подлости содеянные и за ним охотится. К тебе же вражды нет…

— Ах он, подлый прыщ! — гневно хлопнул руками по подлокотникам Василий. Вставать, увы, опасался. — Сперва разорил, теперь же в чувствах дружеских заверяет!

— Не вели казнить, вели слово молвить! — отделился от толпы татарских царевичей Яндыз. — Наше дело — ратное, для походов мы рождены, в сечах живем, о битвах мечтаем. Но воина честного, с коим меч скрестить приходится, мы уважаем, даже когда убить пытаемся. Судьба переменчива, с недавним врагом опосля кумыс за одним дастарханом пить доводится. Князь Заозерский город твой на меч взял, в честном походе ратном. В том обиды нет. Отравить подло тебя не пытался, лазутчиков не подсылал, колдовством не пользовался. С мечом пришел, открыто…

— А что с женой князя учинил?! — вмешался князь Юрьев. — В монахини насильно постриг!

— Это верно, постриг, — согласился Чингисид. — Не глумился, не позорил, не насмехался. Постричь — постриг, но на честь ее не покусился. Разве это не уважение? Княгиню не обесчестил, стало быть, и мужу ее бесчестия не сделал. А в монахини постричься — в том позора нет. То дело богоугодное.

— Басурмане начали говорить о христианской богоугодности? — съязвил князь.

— Замолчи, Георгий! — осадил его Василий Дмитриевич и обратился к татарину: — Мне не нужно дружбы князя Заозерского, царевич Яндыз. Я хочу получить его голову!!! Хоть на подносе, хоть в миске, хоть поднятой за волосы, хоть на ремне, продетом в уши! — К концу своей речи великий князь окончательно сорвался на крик.

— Воля твоя, княже, — поклонился Чингисид. — Но опасно нападать на врага, когда он силен, а ты слаб. Воевать нужно, когда слаб враг, а сила за тобой. Сегодня сила в Новгороде, княже. Сегодня надобно проявить терпение. Сила княжеская — в серебре и злате. И то, и другое есть в Орде. Князь Заозерский воевода хитрый и храбрый, он способен победить Зелени-Салтана. Куда разумнее принять участие в дележе добычи, а не смотреть за этим со стороны.

— Я вижу тебя насквозь, Яндыз! — откинулся на спинку кресла Василий Дмитриевич. — Тебе нет дела ни до Москвы, ни до моего позора. Ты просто хочешь отомстить за свое изгнание!

— Да, я хочу отомстить, — не стал отрицать очевидного татарин. — Я и все мы, верные тебе ханы, знаем степь и ее дороги, знаем тайны и хитрости обороны Золотой Орды, у нас есть родичи и сторонники в тамошних кочевьях. Чтобы сесть в Орде, нам не хватает только мечей. Дай мне свою дружину, княже. Пусть твой враг подл, но вместе с ним мы справимся с любым поволжским ханом. Я утолю свою душевную жажду, а тебе отошлю полные телеги золота. Когда Москва станет прежней, ты сможешь вспомнить прежние обиды. Ныне же позволь твоей дружине встать рядом с новгородскими разбойниками. Сила общая будет таковой, какую никто ранее и не видывал. Зелени-Салтан против такой не устоит. Я — стану ханом Золотой Орды. Ты — станешь великим князем всего русского улуса. А расхрабрившийся тать… Тать получит то место, которое он заслуживает.

Великий князь Василий Дмитриевич надолго задумался, кусая губу.