Воевода

«Я пришёл сюда в Московское государство решать не словами, а оружием вопрос: кто прав, поляки или москвитяне. Моё дело служить своему королю, устраивать воинские ряды, мечом рубить и из ружья стрелять. Впрочем, вы, служащие тому Димитрию, за которого вышла Марина, вдова прежнего Димитрия, не слыхали разве, что ваши соотечественники — поляки отняли у шведов Пернову?»

Взбешённый Зборовский решил первым атаковать неприятеля. Из-за стен Твери выехало его многочисленное пёстрое войско.

По совету Скопина де Ла-Гарди выдвинул вперёд наёмников, как самую ненадёжную часть войска, — на правом крыле были финны, на левом — конные французы и немецкие пехотинцы. Позади них стояли русские и шведские полки.

Неожиданно разразилась гроза, ливень шёл сплошной водной стеной. Французские и немецкие мушкетёры не смогли вести огонь — вмиг отсырели фитили и порох. Французские конники повернули коней вспять и смешали ряды русского войска, за ними побежали и финны, и немцы, дрогнули ряды шведов. Казалось, победа благодаря грозе досталась Зборовскому.

Но де Ла-Гарди сумел остановить и перестроить для встречи неприятелей ряды шведских солдат. Они стойко отбивали атаки польских копейщиков, доказав, что по праву считались лучшими воинами в Европе. Сам де Ла-Гарди дрался в передней шеренге своих бойцов, получил три ранения, однако так и не слез с коня и не оставил поля боя.

Скопину с его храбрыми, но неумелыми ратниками приходилось хуже. Они то и дело сбивались в кучу, то вместе нападая на польских всадников, то вместе удирая от них.

На следующий день проливной дождь продолжался, и ни та ни другая сторона не выходила на поле сражения. Зборовский был уверен, что русские и шведы начнут отступать. Но Скопин настоял на внезапной атаке.

Ранним утром 13 июня, за час до рассвета, русские и шведы напали на острог, где под мерный рокот дождя сладко почивали «победители». Всполошённые поляки выскочили было из острога для отражения атаки, но их тут же вогнали обратно, уничтожая каждого, кто пытался сопротивляться. Лишь незначительная часть успела укрыться в Тверском кремле, остальные вместе со Зборовским, Кернозицким и Шаховским бежали без оглядки в сторону Волоколамского монастыря. Русские всадники, взяв реванш за позавчерашнее поражение, преследовали их на протяжении сорока вёрст.

Скопин не без труда убедил де Ла-Гарди вести своё войско следом за русскими. Однако иноземное войско, отойдя от Твери на две мили, неожиданно взбунтовалось.

Начали финны, которые орали:

— Нас обманули! Мы не знали, что нас поведут вглубь Руси. Не хотим на убой за чужую землю! Нам король обещал жалованье, однако его не дали!

Неожиданно зароптали и шведы. Граф, обнажив шпагу, кинулся в ряды мятежников, угрожая за непослушание смертной казнью и выхватывая из их рук знамёна. Ему удалось навести порядок, но он понимал, что это ненадолго. Ведь солдаты были правы — им так и не выдали жалованья за два месяца.

Выстроив войско, де Ла-Гарди объявил, что они встанут лагерем под Тверью для отдыха, пока русские не выплатят им деньги. Решение главнокомандующего было встречено криками «Виват!».

Скопин остался без союзников. Единственный из шведских военачальников — Зоме решил подтвердить крепость данного им слова. Он объявил, что переходит на службу русскому царю с верными ему солдатами. Таких оказалось всего несколько сот. Они последовали за русским войском, вставшим лагерем у города Калягина.

Скопин вновь направил гонцов во все концы с просьбой собрать и прислать как можно скорее деньги для выплаты жалованья шведам, тем более что де Ла-Гарди не смог долго удерживать своих солдат под Тверью — они медленно двинулись к Новгороду, грабя вчистую окружающие деревни, насилуя жён и дочерей поселян.

В ожидании денег Скопин не терял времени даром: он попросил Зоме преподать русским ратникам азы ведения боя. Каждый день проходил в учениях, шведский ветеран без устали заставлял солдат отражать атаки строем, прицельно стрелять из пищалей и самопалов, копать валы и вбивать надолбы, обороняться за ними и брать их приступом, маневрировать с пушками. Рады войска Скопина возрастали, пришли новые отряды ополченцев под командованием Вышеславцева и Жеребцова. Прислал ему своё благословение преподобный старец Иринарх из Борисоглебского монастыря.

Юный полководец понимал, что ему не избежать решающего сражения с поляками, и усиленно готовился к нему. Действительно, поляки вновь накапливали силы...

...В Волоколамске Шаховской и Зборовский разделились: князь, так и не сумев блеснуть воинскими талантами ввиду их полного отсутствия, предпочёл вернуться в Тушино, чтобы плести замысловатые придворные интриги, а Зборовский повернул своих коней к Троице, где в бесплодной осаде проводили время Сапега и Лисовский.

Зборовский стал звать их немедленно идти на разгром войска Скопина. Однако решено было сначала ещё раз попробовать приступом взять монастырь.