Воевода

Даниил дал ему лоток Ивана, отсчитал сто иголок и пятьдесят катушек ниток, и они вдвоём отправились торговать. Иван остался при лошадях и возке, дабы хранить товар. Базар был в центре города и близко от царского дворца. Многолюдие удивило Даниила, словно он попал в торговый день на Красную площадь Москвы. Тут можно было встретить купцов из многих земель. Торговали-покупали все поволжские народы. Много было мордвы, черемисов, чувашей, ногаев. Купить на базаре можно было всё. Но товар Даниила оказался редким. Когда они с Каюмом пришли в полотняные ряды и раскрыли свои лотки, к ним тотчас потянулись покупатели. Каюм назначил цену сам. Даниил подумал, что парень лучше знает свой базар, и не возразил.

— Пятиалтынный иголка! Пятиалтынный нитка! Подходи, покупай!

Однако, услышав такую цену, многие отходили от лотков, и покупали только те, которые могли себе это позволить. Понял и Даниил, что так они не продадут товар, сказал Каюму:

— Продавай за пятиалтынный иголку и нитку.

— Ой, купец, ты щедр в ущерб себе, — возразил Каюм.

— Всё справедливо, — заметил Даниил.

Каюм согласился. Придя в конец полотняных рядов, они начали торг по новой цене, и дело пошло.

К концу базарного дня они продали весь свой товар. Даниил знал, сколько они выручили денег, сколько из них он должен сдать в государеву казну, выплатить Каюму и оставить на корм себе. Каюм был доволен заработанными деньгами. Пока Даниил и Каюм торговали, у него зародилось к Даниилу чувство дружбы. Даниил тоже проникся доверием к казанцу и позвал его в питейную избу. Там они выпили крепкой водки и повеселели. Потом Даниил напросился погулять по городу.

— Идём, Каюм, покажи мне свои улицы, где бегал мальчиком.

— Я покажу тебе весь город. Лучше меня его никто не знает.

Они отправились в восточную часть города, на самую окраину, к крепостной стене. Остановились возле большого низкого дома.

— Вот тут мы жили, пока моего бабая не стал преследовать Сафа-Гирей. Продали дом и уехали в Арск. Помню, в детстве мы с кунаками поднимались на крепостные стены и оббегали их кругом. — Это воспоминание для Каюма было настолько приятным, что он повёл Даниила вдоль стен, продолжая рассказывать о крепостных башнях, о воротах. — Вот Марлеевы ворота, мы через них бегали купаться на речку Казанку. Тут возле Марлеевой башни есть родник, и вода в нём как мёд. Когда мы играли в разбойников, то прятались вот в этой Даировой башне. Ты видишь, она каменная. Сила! Ни одна пушка не разобьёт.

Даниил и Каюм, пошатываясь, шли дальше и изредка прикладывались к баклаге с хлебной водкой, которую не забыл захватить в питейной избе Даниил. Каюм становился всё более разговорчив.

— Из Царёвых ворот нас из города никогда не выпускали. Вот они, Царские ворота. Зато из Аталыковых мы бегали вольно. Мы забирались в Арскую башню и пускали стрелы из своих луков.

Так, останавливаясь, чтобы сделать по глотку водки, они обошли город по кругу вдоль стен. Даниил попытался запомнить названия ворот, башен. Но не только это интересовало его. Он присматривался к состоянию ворот, стен, башен. Каменные башни были крепки: не всякое ядро пробьёт их стены. Царские ворота оказались двойными. А вот стены не везде были надёжными. Во многих местах заплот был однорядным. Однако полати, как их называл Даниил, были устроены прочно и к ним вело множество удобных лестниц. Взбираясь на стены, воинам не надо было ждать, топтаться: лети на стены один за другим. Даниил иной раз ловил себя на мысли о том, что увиденное им крепостное сооружение никогда не придётся штурмовать русскому войску. Вот встал на престол царь Шиг-Алей, с Русью у него будет заключён мир на вечные времена, и его, Адашева, знания о крепости погаснут втуне. Однако совсем скоро свои размышления Даниил назовёт досужими, потому как приезд из Москвы Шиг-Алея никому не прибавил уверенности в том, что с Казанским царством больше не придётся воевать.

Два друга как-то не заметили, что уже наступил вечер, но им дано было заметить, что баклага у них опустела. И потому они на нетвёрдых ногах «поползли» к Царскому дворцу, дабы где-нибудь приклонить головы. Утром, помаявшись головной болью, Даниил рассказал Ивану, как у них с Каюмом прошёл вчерашний день, где они были, что он увидел.

— Ты только запомни, брат мой, о чём я тебе толкую, — попросил Даниил. — Всё называю тебе по порядку.

— Ваня всё запомнит. Игумен, бывало, прочитает лист, а потом велит: «Повтори, сын мой, что услышал». И я повторял.

— Вот и хорошо. А нынче мы ещё потолчёмся по Казани. Хорошо бы узнать, сколько воинов помещается в крепости, где их казармы.

— Нет, брат, этого мы не узнаем. Даже Шиг-Алей нам того не скажет, а он ведь друг нашего царя-батюшки.

— Вот я о чём думаю, Ванюша: нам бы сегодня или в другой день вокруг города побродить.

— Но есть же у него посады, вот и пойдём по ним с товаром: коробейникам везде путь открыт.